Ещё были трехцветное сердце-мармелад прослойками; сердце-шишка, на вид – колючка, но заключившее в себя, как во флакон духов, чистоту и воздух целого хвойного леса; cердце—кактус – внутри сладкое, снаружи колючее и неровное; сердце из тёплой коры дерева; сердце из пористой двухцветной губки, впитывающее, как кухонную грязь, всю боль и страдания окружающих, и вокруг становилось чище, уютнее; сердце сверху из мягкой травы, но с каменным дном; мягкое плюшевое сердце; из кожи; мягкое и теплое сердце из тонкой нежной замши; сердце, как нагретая солнцем шёлковая подушечка, атласное сердце.
Лечащее сердце из гелеобразной массы можно было нагревать или охлаждать, прикладывать к больному месту, а на сердце из серо-бурого мягкого пластилина оставались следы от легкого прикосновения.
Сердце из сплава гранита и слез, вырвавшееся из недр, растёкшееся по земле лавой и застывшее, было устлано цветущими камнеломками и поблескивало то кристаллами стекла, то драгоценными камнями. Оно продолжало согревать, иногда издавая тихий гул.
Это была не просто встреча, это был настоящий бал сердец. Накануне они были в предвкушении, волновались и долго готовились: кто-то искал – как предстать, с чем прийти на этот бал, чтобы закружиться в общем танце, а кто-то – ждал, как развернутся события, побыв наблюдателем, чтобы со стороны смотреть действо. И были те, кто желал выразить танцующим свое либо восхищение, либо осуждение, одарив кого золотыми подарками, кого аплодисментами, а кого ядом.
Больное сердце раньше всегда наблюдало со стороны с чувством стоящего у стеночки, ему было любопытно и интересно. Но в этот раз оно решилось окунуться в общую волну танца. То ли боль его заставила, то ли ощущение переполненности, и требовалось выплеснуть этот избыток в совместном движении, как выплескиваются брызги вина из наполненных бокалов при чокании. Как только зазвучала мелодия, оно сделало шаг вперед, будто открыло закрытую перед собой дверь, и влилось в поток движения.
Больное сердце чувствовало, как ему становится легко и радостно, как оно наполняется теплом и целебностью других сердец, напитывается их воздушностью, ароматами, укрепляется пластичностью и вдохновляется красотой. Ему стало хорошо, и к исходу этой волшебной ночи оно выздоровело. А поутру покинуло бал – место, где встретились сердца.