Тихон никак не мог осознать открывшееся.
– А ведь мне ни разу в голову не пришло, что Василиса меня не слышит!
А как же вы в замуж не боитесь отдавать?
– Да в какой замуж? Глупости. Хотя чего сердцем кривить, хотел бы я дочке своей счастья земного! Ох, как хотел бы!
– Так сваты же были?
– Да врач это был с супругой. Он с малых лет наблюдает дочку. А теперь уж как родные мы с ними сделались.
Василиса немного не как все. Как бы это сказать, как вроде не от мира сего, что ли? Будто вовсе нет в ней зла. Добро во всём видит. Потому и улыбается в ответ. Дочка очень даже умная и смышлёная. Только когда мы недовольны – мы злимся. А если ей что не нравится, она грустная и не улыбается. Плачет иногда, молча. А я как слёзы увижу, так сердце готов отдать, только бы осушить их да улыбку вернуть. Вот такой рассказ получился.
В сердце Тихона взбушевалась волна нежности к Василисе. Казалось, он готов стать ей защитой от целого мира.
– Отдайте мне Василису в жёны! Я буду ей и ушами, и языком, и воздухом! Клянусь, если надо, жизь отдам за её, не мешкая! Слов нет, как люблю!
Фёдор Кузьмич строго посмотрел на Тихона.
– А ежели наскучит и поговорить захочется? А ежели обидишь в сердцах? Она ведь дитя Божье. Нельзя её обижать. Понимаешь? Сурьёзный это шаг! Дюже сурьёзный.
Но верю я тебе, Тихон! Вижу, любишь дочку мою. Вижу!
А мать с отцом как примут? Шутка ли?
Чего это ты свататься идёшь, а родичи ни сном, ни духом.
– Да знают они всё. Говорили, что «не по Сеньке шапка». Мол, забудь и не думай! Мол, сосватана она. Все знают!
– Ну дела! Все знают, а мы не знаем.
Фёдор Кузьмич смачно усмехнулся в усы.
Прошло десять лет с громкой деревенской свадьбы Тихона и Василисы. Язык, на котором они общаются, многим не понятен. И язык тот – язык любви! Любовь Тихона таких дел натворила… Василиса расцвела и стала ещё краше в замужестве. Все трое ребятишек и слышат, и говорят. Ведь болезнь настигла их матушку уже после рождения. Она не была наследственной. Не было в округе человека, кто бы не заметил необыкновенную сияющую красоту женщины.
А Тихон говорил так: «Василисушка моя – чистый ангел. Душа у неё ангельская. А глаза её – зеркало души. Вот и судите… Какая душа – такое и лицо! Красота души в лице отражается. Вот он секрет.»