С Торном было сложнее. «Кандидат Торн Векслер обладает высокой креативностью и энергией. Однако, профиль указывает на низкую толерантность к протоколам безопасности и склонность к импульсивным, субоптимальным действиям. Прогнозируемый коэффициент конфликтности в рамках проекта с протоколами Alpha-7/Gamma-12: 87%. Не рекомендуется». Рой нажал «Добавить приоритетно». Система ответила красным миганием: «Действие отклонено. Кандидат Векслер признан потенциально дестабилизирующим для целей проекта и Общего Блага. Предлагаются альтернативы: [Список из трех „оптимальных“ инженеров]». Рой почувствовал, как гнев поднимается к горлу. Он был главой проекта! Но его воля упиралась в невидимую стену «оптимальности». Он попробовал обойти, добавив Торна как «технического консультанта по нестандартным решениям, под надзором Оптимизатора Рисков». Система снова задумалась, дольше обычного. Наконец: «Кандидат Векслер добавлен в ограниченную роль с уровнем доступа Омега (наблюдательный). Требуется повышенный мониторинг со стороны Оптимизатора Рисков». Это была пиррова победа. Торн был в команде, но на птичьих правах, под колпаком.
Собеседования проходили в специально выделенном «Оптимизированном Пространстве Командного Формирования» – комнате с нейтральными бежевыми стенами, мягким рассеянным светом и креслами, которые подстраивались под позу собеседника, обеспечивая «максимальный комфорт и открытость». Рой чувствовал себя не интервьюером, а проводником ритуала. Система уже все знала о кандидатах. Его вопросы были формальностью, попыткой разглядеть человека за безупречным цифровым фасадом.
Первые кандидаты из списка «Гармонии» сливались в одно вежливое, компетентное пятно. Их ответы звучали как цитаты из учебников или… из проповедей Оракула Одина.
«Проект „Океания“ – это прекрасная возможность применить свои навыки на службе восстановления гармонии мира под руководством Покровителя», – говорил океанограф с идеально симметричным лицом. – «Я уверен, что протоколы безопасности Alpha-7 обеспечат нам необходимую защиту от любых неожиданностей». Его вера в систему была абсолютной, почти пугающей. Он не видел в протоколах ограничений – только щит.
«Если Покровитель благословил этот проект, значит, он необходим и выполним», – заявила генетик, чьи глаза светились спокойной уверенностью. – «Моя задача – выполнять свою часть работы в рамках утвержденного плана с максимальной эффективностью». Для нее не существовало «а что, если». Была только воля Покровителя, воплощенная в плане и протоколах. Ее пассивное согласие было тотальным.