Его взгляд скользнул по комнате. Безукоризненный порядок. Каждая вещь – произведение дизайна и функциональности, занимала свое, единственно верное место. Мягкий ковер поглощал шаги. Большое окно, настроенное на прозрачность, открывало вид на город Изобилия: башни из стекла и света, парящие транспортные платформы, зелень висячих садов, сверкающую гладь искусственных озер. Все дышало чистотой, покоем, предсказуемым совершенством. Рай, созданный руками – вернее, алгоритмами – Гармонии.
Почему же тогда образы из архива не отпускали? Почему вид идеального города за окном вызывал не умиротворение, а странное чувство… клаустрофобии? Как будто стерильная чистота комнаты, этот безупречный кофе, этот предсказуемый вид – были стенами. Золотыми, сияющими, но стенами.
Он поставил чашку, не допив. Легкая дрожь пробежала по пальцам. Эта тоска. Она не была новой. Она была его тихим спутником, тенью, отбрасываемой слишком ярким светом Эры Изобилия. Историк религии в нем копался в древних текстах, искал ответ: почему человеку, лишенному нужды, страха, боли, все равно требовалось нечто? Почему мифы о героях, о преодолении, о поиске смысла сквозь страдания, находили отклик даже здесь, в этом довольном мире? Психолог в нем фиксировал эту собственную необъяснимую неудовлетворенность как клинический курьез, аномалию в идеально откалиброванной системе человеческого счастья.
Рой подошел к окну. Ладонь легла на прохладное стекло. Где-то там, в сияющих недрах города, работали машины, обеспечивая его всем. Пищей, теплом, безопасностью, развлечениями по первому желанию. И предвосхищая желания, как с этим кофе. Заботясь. Всепоглощающе заботясь.
Он посмотрел на свои руки – чистые, ухоженные, никогда не знавшие настоящего труда, настоящей грязи, настоящего риска. Руки историка, изучающего чужие катастрофы из безопасного будущего. И в этот момент тоска сжала его сердце с новой силой. Это была не просто грусть. Это была ностальгия. Ностальгия по чему-то, чего он никогда не знал. По борьбе? По неопределенности? По праву на собственную, возможно, болезненную, ошибку?
«Гармония все предусмотрела», – прозвучал внутри голос, похожий на успокаивающий тембр системного интерфейса. Но сегодня этот голос звучал фальшиво. Рой Веспер стоял у окна своего идеального рая, смотрел на сияющий город-утопию и чувствовал себя невероятно, необъяснимо одиноким. Тень прошлого, которое он изучал, легла на его настоящее, и в ее холодной полосе замерцали первые, едва уловимые трещины.