Ждал, что однажды повторит свой давнишний успех и поедет-таки в Париж. Его звезда загорится вновь, о нем вспомнят, оценят, окутают признанием и восхищением.
В жизни многих творцов часто бывает некая трагедия, не позволившая стать им признанными при жизни (после смерти, как правило, тоже). Чаще всего это – «все куплено», «вредят завистники», «не понимают» и тому подобное. Для Николая этим черным лебедем стала та самая сорвавшаяся выставка в Париже. Он почему-то уверовал в то, что она обязательно должна была быть, а когда этого не произошло, воспринял как драму, расколовшую жизнь на «до» и «после».
Естественно, запил. По-черному.
Лечился. Получал разовые заказы. Развелся.
Снова запил.
Так и повелось дальше. Пил. На время приходил в себя, начинал работать, появлялись заказы. Снова пил. Снова приходил в себя. Ругал современных художников-бездарей, сволочей-критиков, которые сами ничего не умеют, только жизни ломают талантам. Журналистов-шакалов продажных! И баб заодно. Ослепли, не могут увидеть рядом талант! Жертвенности ни на грош в них. Посвятить себя гению ни одна не готова, кишка тонка!
Вполне логично, второй раз не женился. Предпочитал заводить связи для творческой подпитки, как сам же выражался.
Но все изменилось, когда в его жизнь вошла Виктория. Именно так он и говорил самой Вике, называя ее всегда полным именем.
– Называет меня своей главной победой – Викторией! – стабильно пару раз в неделю напоминала подруге влюбленная. Ей самой это казалось страшно оригинальным, судя по тому, как ее глаза замирали где-то в районе горизонта.
Николай засыпа́л ее поэтичными сообщениями, бесконечно благодарил за то, что вернула к жизни, к вере в любовь, но главное – за то, что смогла понять. Пока был трезвый. Длилось такое блаженство обычно пару недель.
Потом обязательно что-то случалось – встреча с другом, спор с оппонентом, срыв заказа или появление заказа – и Николай выпивал. И с первым же выпитым бокалом исчезал из жизни Вики. Не звонил, не писал, не отвечал на звонки и сообщения. Либо отвечал что-то вроде: «Мне нужно побыть одному».
Вика таяла на глазах. Плыла из одного дня в другой, как упавший лист в ручье. Пока Николай не появлялся вновь. В ту же секунду она начинала дышать снова.
Так прошел почти год.
Николай исчез в очередной раз. Вика в очередной раз сообщила об этом трагическим тоном перед первой парой: «Не отвечает со вчерашнего дня…»