С того самого дня всеми правдами и неправдами мама пыталась «отмазать» единственного сына. Ничего не получалось. Даже никакой диагноз не присвоили: парень обладал богатырским здоровьем! И, как на беду, таким же телосложением, которое так радовало военкомов.
В общем, оставалась одна надежда – поступить в вуз, выиграть время, а дальше будет видно.
Сын был парнем хорошим, но вот учеба ему давалась с трудом, звезд с неба, прямо скажем, не хватал, поэтому учебное заведение выбирали по нехитрому принципу «куда есть шанс поступить». Математику, физику и прочую информатику отмели сразу. Даже пытаться не стоит. Но оказалось, там, где не нужны точные науки, нужен английский. А у парня с шестого класса по этому предмету между тройкой и четверкой. Еле-еле.
Ольга Викторовна бросилась искать репетитора. И тут как раз рядом оказалась Ира. Брала недорого, работала добросовестно. Вытянула ученика даже почти без крови. Пришлось, конечно, парню попотеть и поворчать, последнее мама пресекала испепеляющим взглядом, а через год обучения он втянулся и заявил, что обнаружил в себе склонность к языкам. Жаль, столько времени потеряно!
С тех пор Ольга Викторовна считала Иру своей спасительницей и всячески опекала.
– Я знаю, как мы поступим, – продолжила она вкрадчиво. – Все продумано! До конца года осталось три месяца, совсем немного. Оформим тебе отпуск. По семейным обстоятельствам. А к осени все стихнет – и вернешься.
– Так Егор же меня осенью увидит, – пришел черед Ире округлить глаза. – И снова побежит к папе.
– А мы постараемся, чтоб не увидел. Ему всего год учиться осталось. Половину прогуляет, как обычно. Закончит, и забудем это все, как страшный сон. Немного потерпеть только. Ну?
То есть прятаться, как нашкодившей малолетке. Ходить и озираться, чтоб ее не заметил хам-подросток, потому что от него зависит ее работа. Ничего не скажешь: заманчиво.
– А папа не попросит отчет о моем увольнении?
– И-и-и-ирочка. Ну нет, ну что ты! У него своих дел по горло. Ты пойми, ему же просто надо сейчас свою власть показать. Нам всем. Кулаком по столу стукнуть, чтоб мы ушки поджали: «Я вам – деньги, а вы делаете то, что говорю». И все. Это же понятно.
А что тут непонятного? Все понимают, послушно кивают и следуют указаниям того самого кулака на столе. Какое унижение!