– Тебе понравился мой кусок мяса? – спросил Шамок, идя рядом с Алайсой.
– Что?.. – растерянно спросила девушка. По её виду было ясно, что ей сейчас не до него.
– Кусок мяса, что я подарил тебе вчера вечером. Он был вкусным?
– Ах да… Не очень. Мне не понравился, – ответила Алайса, не обращая на Шамока никакого внимания.
Неужели это тот самый кусок мяса, что ночью принесла мне Алайса? Собственно, судя по всему, так и есть. Ведь только мужчины охотятся в этом племени. Но тогда откуда мясо у Шамока, если он лежит в гамаке?
– Как это – не понравился? Я достал тебе самый нежный и сочный кусок! Да за него бы отдалась любая женщина племени!
– Я – не любая, – обернувшись, сказала Алайса, и наконец резким выдохом смогла сдуть настырный локон со лба.
Шамок оскалился, сжал кулаки и резво пнул рядом стоящий камень. Пару секунд ему понадобилось, чтобы осознать, какую ошибку он сделал. Вождь схватился за ступню и начал прыгать на одной ноге, проклиная и камень, и небо, и весь мир. Жировые складки прыгали вместе с его телом, но делали это с запозданием, в рассинхроне. Алайса же пошла дальше, в свою хижину.
Происходящее в племени было занимательным. И хотя людей в это время здесь было мало, всё моё внимание сосредоточилось именно на присутствующих. Женщины приходили с полей с тюками пшеницы, с вырванными из земли корнеплодами и шли к реке, где обмывали будущую еду, а заодно и смывали с себя пот.
С плато, как я заметил спустя какое-то время, влево уходят луга, где довольно открытая, хорошо освещаемая солнцем местность заканчивалась горным перевалом, а налево – поля, где и трудились женщины. Золотистые пшеничные полосы давали обильный урожай. С ними соседствовали зелёные поля с другими культурами.
Но вскоре эту красоту затмило кое-что необычное. Туземцы приходили к Всезнающему с самыми разными вопросами, но следующий вопрос меня особенно поразил. К Богу обратился довольно старый мужчина, по виду умудрённый опытом – взгляд его был проникающим в суть вещей. Он опустился на колено перед храмом и спросил дребезжащим голоском:
– О, Всезнающий, внемли моим молитвам и позволь задать тебе один вопрос!
– Задавай, Портрус! – отозвался Бог.
– Всю свою жизнь я справлял большую нужду лишь слегка подгибая колени. Так мне казалось правильнее – ведь задняя моя часть далеко от земли и потому она не подвергнется нападению змей и надоедливых жучков. Но сейчас, о Всезнающий, мне справлять большую нужду всё тяжелее и тяжелее. Такое ощущение, что гадость застревает внутри меня, распирает мне живот, и не хочет выходить наружу. В итоге я тужусь, выстаиваю в кустах часами, но всё тщетно. Как будто пробку вставили! Скажи же, Боже, в чём я неправ?