Комната освещалась только через окно. Ники забыла закрыть шторы перед сном, а потому сейчас казалось, будто помещение погружено в сказочный туман. Или же Ники все еще спала?
Да, возможно, так и есть. Ведь как иначе объяснить то, что в постели она была не одна? Кто-то очень наглый и невыносимо вредный лежал сейчас рядом с ней. И ладно бы просто лежал. Нет! Он сунул свои загребущие ручища в ее, Ники, брюки! Уму не постижимо просто!
***
Ники сразу обратила внимание на то, что на Самойлове была абсолютно другая одежда. Выходит, мужчина успел переодеться, а, значит, покидал территорию усадьбы.
Для Ники это не стало сюрпризом. Поняла уже, что Самойлов шастает там, где ему вздумается. И, скорее всего, остается незаметным для охраны и камер видеонаблюдения. То есть пока Самойлову не захочется быть пойманным, его не поймают. А вчерашний спектакль с мордобоем и разборками произошел исключительно по плану Яна.
И это бесило. Бесила самонадеянность этого человека, его ухмылочка, взгляд этот, словно Самойлов видит Ники насквозь. Даже терпкий аромат парфюма бесил, пусть и дурманил голову Адамиди.
Николета честно собиралась спихнуть Самойлова со своей кровати, чтобы у парня пробуждение получилось не менее памятным, чем у нее самой. Но почему-то замерла, рассматривая спящего мужчину.
А следы драки и «теплой» встречи никуда не делись, разве что цвет синяков изменился, и проступила желтизна.
О том, что Самойлов все-же проснулся, Ники поняла по напрягшейся ладони. Пальцы еще крепче сжали девичью ягодицу, да так нахально, что Николета вмиг позабыла о том, какой же красивый этот невоспитанный хам и наглец.
– Да ты… Да ты…, – зашипела Адамиди, попыталась дальше отползти от Самойлова, но не тут-то было.
Ян сгреб девушку в охапку так, чтобы отрезать любые пути к отступлению. И да, чтобы малышка не успела позвать на помощь. А Самойлов не сомневался, что шуметь Ники будет. И уж точно просто так не сдастся. Впрочем, мужчина на это и рассчитывал. Тогда у него появится вполне себе приличный предлог, чтобы закрыть рот Ники.
Так молодой человек и поступил. Жадно приник к приоткрытому рту губами, языком тут же ворвался внутрь, а его рука тесно прижала бедра Ники к возбужденному члену.
Ян, признаться, и проснулся от того, что под боком заворочалась девчонка, и по телу прошлась обжигающая волна. В одну секунду сон испарился, на смену ему пришел каменный «стояк».