Теперь у меня нет сомнений в плате, которую мне назовут. Но готова ли я пойти на такую цену?
– Тебя, – выдыхает Давид практически рядом с моим ухом.
Закрываю глаза и тоже с шумом выпускаю воздух из приоткрытого рта.
Одно единственное слово, пронзает насквозь.
Кажется, такая сделка будет равнозначна смерти. Тогда какая разница, как умирать?
– И если ты согласишься… Мне будет позволено все.
От осознания ситуации хочется заплакать. Алиса была права – я глупая. Глупая и наивная. Решившая, что хоть кому-то в этом городе до меня есть дело.
Согласиться на такие условия – с двойной силой наступить себе на горло. Разорвать в клочья все принципы. Потерять достоинство навсегда.
Потому я в последний раз зажмуриваюсь, чтобы найти в себе силы произнести:
– Никогда, – тихо отвечаю. Забываю вдохнуть хоть немного воздуха, и мой голос уходит в хриплый шепот. – Мой ответ: нет.
Рада
Нужно ли говорить, как сильно бьется в этот момент мое сердце? Я слышу его оглушительный звон в ушах, и от этого даже тошнота подступает.
Когда Давид попросил меня снять платье, стоило сразу догадаться, как повернется история дальше. Нужно было прислушаться к себе.
– Тогда больше не задерживаю, – Коган тут же отстраняется. Моментально.
Его теплые ладони больше не согревают своими касаниями мою холодную кожу, а дыхание не греет шею.
– Я не занимаюсь благотворительностью.
Мужчина отходит от меня на приличное расстояние, возвращается на диванчик. А я так и продолжаю стоять, обнимая себя рукам.
Я просто не понимаю, что мне делать.
– Ты все еще здесь? – Давид не проявляет во мне никакой заинтересованности.
Правильно сказала Алиса: у этого человека полно женщин. Рассчитывать на что-то рядом с ним – дурацкая ошибка.
Не мешкаю больше. Подхватываю с пола свое-чужое платье и выбегаю в коридор, прижимая его к груди. Только там соображаю, что вышла на люди практически голой, потому спешу поскорее натянуть на себя одежду, чтобы закрыться, наконец.
– Может, я тебе помогу? – слышу голос позади. Это охранник Когана. Смотрит на меня, не сводя глаз.
Я ничего не отвечаю. Какое глупое предложение. Этот Максим, или как его там, просто не знает, кто такой мой муж. Поэтому я в последний раз поправляю на себе платье и выбегаю сначала в душный зал со сверкающим разными цветами танцполом, а затем на улицу, вдыхая, точно одержимая, прохладный ночной воздух.