– Ты всегда говоришь то, что думаешь? – только и смогла спросить она.
Поразительно – сообщать подобные вещи со столь суровым, сумрачным лицом! Но каким красивым! Ноэль невольно отметила, что еще ни у одного мужчины не видела таких густых и черных ресниц, как у Филипа. Когда ее дочка подрастет, у нее тоже будут такие же глаза и ресницы.
Вдруг он рассмеялся мальчишеским, опасно-чарующим смехом. На загорелом лице сверкнули ослепительно белые зубы.
– Будь это так, я бы из судебных процессов не вылезал! Или постоянно получал бы по физиономии. Собственно говоря, – продолжил Филип, очерчивая пальцем нежную линию подбородка молодой женщины, – с той ночи я испытывал постоянное разочарование… в любовных утехах. Вот и решил, что если когда-нибудь все-таки встречу тебя, то не выпущу из своей постели как минимум неделю, а еще лучше месяц. В общем, сколько понадобится, чтобы избавиться от наваждения, выбросить тебя из головы. Но до сего дня я полагал, что ты замужем…
– А то для тебя это так уж важно, – пробормотала она.
Подумать только, говорить такие вещи вслух!.. Неделя!.. Ноэль почудилось, что сердце ее сейчас разорвется. Месяц!.. Придет же в голову! И почему на нее накатила вдруг резкая, совершенно непонятная слабость…
– У всех у нас, знаешь ли, есть свои моральные принципы, – пояснил ее противник.
Ему ли говорить о морали! Хотя, надо признать, и ее право претендовать на членство в обществе моралистов находилось, мягко говоря, под сомнением.
– Ну что ты, – с плохо скрытой издевкой заметил Филип, словно прочитав ее мысли, – не стоит так уж корить себя из-за нашего маленького грехопадения.
– Я имела в виду не себя! – прошипела Ноэль.
– А, кстати, ты чуть ниже ростом, чем мне запомнилось.
Пускай разочаруется, да поскорее. Она вовсе не намеревалась дать ему возможность сверить свои воспоминания с действительностью.
– Нет-нет, не в порядке критики. Просто, когда мы первый раз занимались любовью…
– Это был просто секс! – фыркнула Ноэль. Когда минуту назад Филип заявил, что ему было хорошо с ней в постели, ни о какой любви речи не шло. Но в своем голосе она с ужасом различила нотки горечи.
– Ну да, тогда ты носила высокие каблуки. Теперь-то ты одеваешься куда менее сексуально.
Ноэль невольно покосилась на свои ноги, но тут же вновь подняла взгляд на Филипа. Да это наваждение какое-то, почему он так запросто подчинил ее своей воле? Еще подумает, что ей нравится происходящее… Ну нет, пора положить этому конец!