Обстановка напоминала садистскую вечеринку, поставленную на паузу.
Я разочарованно вздохнул, убрал керамбиты за пояс и обернулся. У ворот склада стоял ТиДжей, окутанный спектром. Синяя аура из энергетических частиц распространилась по обездвиженных врагам. Сверхиндивид подобно охотнику, поймал каждого в сети, готовый выпотрошить добычу для ужина.
– Эх, а я надеялся повеселиться в одиночку, – вяло пробормотал я про себя. – Откуда силы? Наши помогли вкинуться?
– Да, – недовольно ответил он. – Пока ты развлекался, один из парней ко мне подбежал, перевязал жгутом плечо и вколол стимулятор.
– Понятно. Убьешь всех телекинезом?
– Да, но нам нужен свидетель.
– Ты выберешь или я?
– Давай ты. Самого трусливого.
Я окинул взглядом застывших членов «Риск и Кэш». У большинства озлобленный вид, полный ненависти и презрения, но среди них я увидел того, в глазах, которого горела моя самая любимая эмоция – страх.
– Мне вот этот нравится, – указал на низкого паренька в джинсовой куртке, с длинными засаленными от пота волосами и золотой сережкой в ухе.
– Давай, – согласился друг и махнул рукой.
Когда я подошел к свидетелю, ТиДжей освободил его от ауры, нейтрализовав контроль телекинеза.
– Как тебя зовут? – спросил я трясущегося от страха головореза.
– Алик, – жалобно ответил он. – Пожалуйста, не убивайте, я передам любое ваше послание. Прошу вас, сжальтесь, я сделаю все, что вы скажете!
Алик бросил пистолет, упал на колени, поднял руки ладонями вверх.
Я взял его за волосы и потащил к ТиДжею, Алик начал визжать, как девчонка, умоляя о пощаде. Парень упал к ногам друга, поднял голову, сложил ладони и медленно полз на коленях к сверхиндивиду.
– Фу, Иля, – выругался ТиДжей, пнув Алика ногой по лицу. – Зачем так близко?
Я посмеялся и тоже его пнул.
– Наблюдай! – грозно приказал я пиздюку.
Друг направил ладонь к неподвижным врагам. Аура на каждом замерцала, руки и ноги вытянулись. Они застонали, а через несколько секунд кричали от невыносимой боли. Конечности отрывались от их тел, кровь полилась на землю бурным потоком. Кто-то умер сразу, некоторые оставались в сознании, вопя от боли и выпучив глаза. Алик наблюдал за картиной с ужасом. Он дрожал, всхлипывал, пытался отвернуться, чтобы не смотреть на страдания соклановцев, но я крепко сжимал его голову, чтобы тот не отводил взгляда.