О-ля-ля, теперь сюда движется наш Джигит! Асса! Менуэт плавно переходит в лезгинку. Сейчас наш Алим Халаевич со своим горским юмором, острым как кинжал, настрогает делов. Надо бы переместиться ближе к эпицентру событий, а то всё удовольствие останется за порогом слышимости. Я осторожно, стараясь не бросаться в глаза, начал фланировать между кадками с пальмами и лианами, обходя неожиданное сообщество со спины незнакомки и перемещаясь на другой фланг, откуда вести наблюдение было гораздо удобней. Не успев занять своё место, я увидел, что к маленькому вулкану в центре зала движется сам Клим Борисович, отец-основатель, так сказать, нашего Альянса. Первый среди равных. Ого! И ты, Брут? Становится совсем интересно. Теперь уже туда смотрели все: мужики – облизываясь, а женщины – с плохо скрываемой злостью. Только Илюша Горин, мой ровесник и некогда мой враг (о чём он так и не узнал), сидел в своём инвалидном кресле и взирал на происходящее с грустной отстранённостью.
Наш Негластный Альянс собирался каждый месяц, такие были правила. В нём состояли в основном удачливые перекупщики. Те, кто в своё время, благодаря уму или фортуне, умудрились поставить свои имена и подписи в хороших договорах и теперь благополучно почивали на лаврах или продолжали с разным успехом осваивать новые пространства бизнеса. Например, граф Игнатьев поднялся на мусоре, да-да. Он в своё время, в самом начале девяностых, когда Москва напоминала большую грязную свалку, подписал, на первый взгляд, совершенно бессмысленный договор о единоличном праве на уборку мусора в столице и области. Каким-то образом протолкнул через друзей в мэрии эту бумажку, ему её подписали и поставили все надлежащие печати. Вы думаете, Игнатьев, получив «лицензию», кинулся убирать мусор? Держите карман шире. Он просто положил бумажку в ящик и на время забыл о ней. С мусором всё так же, с горем пополам, продолжали воевать муниципальные службы. В мэрии, такое впечатление, даже и не подозревали, что этим теперь должен заниматься частник граф Игнатьев, и продолжали исправно числить эту обязанность за собой, выделяя бюджетные крохи, которые чудом доходили до городских служб. Хороша у нас Отчизна. Правая рука ни в одном глазу о том, что делает левая. Потом, когда прошло несколько лет, и у нас смекнули, что мусор тоже может быть источником дохода, стали появляться компактные зарубежные заводики по его переработке, и на этом стали делать хорошие деньги (дешёвое сырьё валяется прямо на дороге), наш Игнатьев сдул пыль с бумажки и побежал судиться с фирмочками посягнувшими на его святое право. Начал он с маленьких компашек, быстро разорил парочку и тут остальные кинулись к нему договариваться. Граф, за неплохой процент милостиво передоверял свои полномочия на уборку и переработку мусора, но уже каждой фирме выделяя районы и райончики на своё графское усмотрение. Конечно, каждый год соглашения переоформлялись. По слухам, похожие сделки он провернул ещё в Воронеже и вроде бы в Туле. Другие убирали мусор, а Игнатьев богател.