Павел: Что это? Откуда?
Карловна: Давеча из Риги пришло. От кузины вашей Шарлотты Иоганновны.
Павел протягивает руку, небрежно берет и распечатывает письмо. Мгновение он читает спокойно, а потом его будто подбрасывает, он выскакивает из-за стола и принимается кругами бегать по комнате. Подбегает к Карловне и, потрясая письмом, кричит.
Павел: Да это ж… Это ж бунт! Измена! Знаешь, что там?
Карловна: Вестимо дело. Сама по Машиной просьбе Шарлотте писала. Сама и ответ от подруги прочла Маше вслух. Эк она вас ударила! Видать, по больному. Обещает ни рубля налогов не слать, пока вы Машу не отпустите. А коль умрет Машенька, так Латвия вам объявит войну. По-моему, очень понятное и простое письмо.
Павел: Да это же… Это же…
Карловна: Все верно. Больше половины доходов казны. Я сочла. Преподаю математику.
Павел: Да я их… Я же их в порошок…
Карловна: Иль она вас. Я сочла. Пушек и пороха у Витгенштейна уже нынче больше, чем у всей русской армии. Там Барклай и Кристофер, туда бегут лучшие офицеры. А вы и Суворова и Кутузова недавно отставили. Де Рибае дружен с Кутузовым, Суворов с Кристофером, а вы со всеми поссорились. Так что или они вас, Ваше Величество…
Павел (вскидываясь на Карловну): Ах ты, старая карга, да я тебя… Карловна (покойно и холодно глядя в глаза Императору): Так не впервой… Сынок твой – сына моего, Феденьку, а ты, значит, меня. Я – готовая…
Павел (будто скисая и отворачиваясь): Совсем выжила из ума, старая! (После недолгого молчания:) Как там? Ну эта… жена.
Карловна (глухо и холодно): Угасает. Пыталась резаться, как Шарлотта, да бритву отняли. А как стало ясно, что у нее кончились месячные, так и не ест, и не пьет. Скоро кончится. Первая жена твоя померла, стало быть, скоро помрет и вторая. А что? Тебе не впервой… Никто уж и не удивится в Европах-то.
Павел опять начинает метаться по комнате, но уже вяло. Потом он, видно, принимает решение и объявляет.
Павел: Раз ей плохо и она от меня ждет ребенка, пусть навсегда убирается к себе в Павловск!
Карловна: Маша не поедет без девочек и малыша Коли.
Павел (вспыльчиво): Да на хрен они мне сдались?! Все одно раздам я их всех тотчас по дворам Европы. Да и Гагарину выгоните, наконец, из Гатчины! Достала! Никогда мне здоровые телки не нравились. Все! Начинаю новую жизнь! Пошла вон!
Карловна лишь кивает в ответ и молча идет на выход. Когда она уже почти дотрагивается до дверной ручки, Павел ее с подозрением спрашивает.