Павел: Ах, ты упрямишься?! Никто мне не смеет отказывать! Я тут Царь, я тут главный! Нету противоядия супротив Императора!
1796. Натура. Зима. Утро. Зимний дворец. Людские 5 а
Холодный, грязный и слякотный день. У кареты возится Елена Сперанская, готовясь к поездке. К ней подходит Аракчеев.
Елена: Что-то всю ночь кареты туда-сюда ездили, и даже у нас слышны были крики. Мне даже послышалось, что звали мою хозяйку из Риги.
Аракчеев (небрежно): Цирк. Государь с чего-то решил, что хочет вернуть былую жену, а она – ни в какую. Давай голосить и звать из Риги Шарлотту. Будто до Риги от нас докричишься. Кстати, а чего это от вас один Барклай прибыл на похороны?
Елена: Шарлотта вечно болеет, а у Эльзы Паулевны – радость. Первой у нее была девочка, а нынче она хочет мальчика. А у нее ж – возраст.
Аракчеев: Все ясно. Опять у Розы кашрут, а Эльза беременна. И Государь у нас нынче Павел. Все одно к одному будто сходится… Ну ладно, жду снова в столице.
Аракчеев поворачивается и возвращается во дворец, а Елена стоит, замерев, возле всех своих сундуков у кареты.
Елена (вслед Аракчееву): У меня в столице еще пара срочных дел – к примеру, надо краски купить Розе Марковне…
6 а 1796. Павильон. Зима. Вечер. Зимний дворец.
Покои Павла
Павел сидит в своем кабинете и что-то с ожесточением пишет. Перья у него все время ломаются, он с остервенением их во все стороны разбрасывает, то и дело вскакивает из-за стола, по комнате бегает, назад за стол возвращается и продолжает писать.
Павел (в сердцах пишет и все время бормочет): Ах ты, толстая сучка… Ах ты, паразитка поганая… Я тебя научу, заставлю исполнять мою волю! Пока меня не будут слушать в семье, кто ж в стране станет слушать? Не-е-ет… Будет мой верх! (С отчаянием:) Кого бы спросить, как же приструнить свою бабу? И порол ее, и любил ее, а все только хуже. Мама-то знала, как… (Прикрывает лицо руками и будто плачет, затем успокаивается и начинает сморкаться.) Куда же все подевались? И когда же мне ждать моего Сашку Куракина?! А это что еще за крик?!
Павел вскакивает из-за стола и бежит к двери. Та вдруг сама собой раскрывается, и к нему вбегает младшая невестка Анна Федоровна. Платье ее в беспорядке, глаза безумны, а в руках окровавленная кочерга. Павел отшатывается.
Павел: Это еще что? Кто разрешил, кто пустил?