Рядом с рестораном и будкой BelToll находилась заправка, обмен валюты и небольшой супермаркет, в который Толек решил заглянуть перед отправлением. Около 15:30, когда мы наконец готовы были продолжить наше путешествие, Толек вернулся из магазина с двумя пакетами пива, вина и водки и с восторгом снова занял место в машине. Я наконец-то понял: с пересечением границы он не только получил доступ к более дешёвому спиртному, но и покинул сферу влияния своей жены. Чем дальше мы продвигались вглубь Белоруссии, тем веселее становились наши польские товарищи на заднем сиденье. Мало того, в какой-то момент они стали разговаривать так громко, что нам с Эрнесто самим пришлось замолчать, потому что мы перестали слышать друг друга, – это было возможным только в том случае, если бы мы тоже кричали. Однако, оставив это для чрезвычайных случаев, мы ограничились красноречивыми взглядами и простыми жестами, привлекающими внимание собеседника к особенностям ландшафта, угрозам опасности или объявленным изменениям направления.
Итак, мы поехали в закат. Мы планировали добраться до Могилёвского района за шесть часов. Для чилийца и немца это была первая поездка по впечатляющим белорусским просторам. В девяностые годы я путешествовал по этому же маршруту – даже до Москвы и обратно, – чтобы в столичной студии записать альбом «Добро пожаловать в мир». Тогда у меня была машина, но ещё не было водительских прав, и я смотрел на пейзаж с пассажирского сиденья. Пустые дороги, проходящие через бесконечные леса… Как много крови пролито на этой белорусской земле. Почти семьдесят лет назад немцы действительно варварски свирепствовали здесь. Деревни были стёрты с лица земли, население депортировано на принудительные работы или убито. Белорусские города были превращены в огромные лагеря для интернированных, из которых ежедневно доставляли заключённых в германские концлагеря. Остановить всё это смогла только Красная армия, прервавшая наступление немцев и отвоевавшая каждый метр советской земли, дорого заплатив за это. Человеческий век спустя я еду по землям этой страны – моему отцу, например, всего семьдесят лет, матери – семьдесят три. А на моей родине снова выкрикивают лозунги против России, повторяя те же доводы, что звучали накануне и Первой, и Второй мировых войн. Именно поэтому я был сейчас здесь. Я хотел быть представителем тех немцев, которые выступают за содружество, в том числе Германии и Белоруссии.