Купердонов вернулся в вестибюль гостиницы и спросил у Резвана:
– Ты не знаешь, где тут у вас библиотека?
Резван не знал.
Купердонов постучался в номер к поэтессе. Извинился. Спросил у выглянувшей в огуречной маске Галины, не знает ли она стихов Лермонтова. Ну тех, помнишь, в школе учили? Которые начинаются строчкой «Погиб поэт, невольник чести…». Как там дальше-то? Совершенно из башки вылетело…
Галка странной просьбе лысого соседа – Купердонов давно облысел – не удивилась. Двигая одними губами – во время огуречной процедуры лицо не должно искажаться мимикой, – она прочла. Получилось достаточно презрительно – одними-то губами:
Погиб поэт, невольник чести,
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой.
И что-то там еще. Про дерзкий дар, потеху, злобу и затаившийся пожар.
«„С свинцом“, вообще-то, не здорово, – подумал Купердонов. – Во-первых, „сэ-сэ“. Во-вторых, „с винцом“ в груди. Вот тебе и Лермонтов! Торопимся мы в классики, Михал-Юрич! Торопимся…»
Купердонов купил пятнистую бандану, небольшой рюкзачок, похожий на те, которые носили Светкины друзья-планктоны, две пары кроссовок – себе и Светке, две бутылки минеральной воды, лаваш и козий сыр. На голову повязал бандану. И стал похож на Федора Бондарчука. Из фильма «9-я рота». Вернулся в номер. Сказал Светке:
– Сегодня никакой дискотеки! Завтра с утречка в горы. С свинцом в груди. И жаждой мести!
И твердо добавил:
– По маршруту номер восемнадцать! Вот такая ботва. Как говорят твои пиндосы.
Пиндосами в ВДВ называли американцев. Тут Купердонов поделикатничал. Он не стал обзывать Светкиных дружков так, как их зовут не только на Кавказе, но и на просторах всей нашей, по-прежнему необъятной, родины.
Светка удивленно захлопала своими кукольными, как у Мальвины, ресницами. Она их только что выкрасила новой тушью. «Без комочков», – определил свойства туши Купердонов. Он давно заметил, что иногда начинал думать рекламными слоганами.
После разговора со старым абреком издатель свою секретаршу чуть ли не возненавидел. Как будто она уже отдалась врагу. И пять тысяч долларов жгли Купердонову ляжку.
– Какие еще горы? – закапризничала Светка. – Кому ты мстить собрался, папик? Я сюда приехала не отроги покорять! А вино мы и в номере выпьем.
Все-таки Лермонтов накосячил. Не «со свинцом» получалось. А «с винцом». Гарик на Светке проверил.