Купердонов после первой же ночи сделался злым и со Светкой не разговаривал. А получилось как? Ночью, уже в «Нарзане», выпили бутылку «Изабеллы». Она оказалась чернильного цвета. И не торкала. На дне стакана оставалась фиолетовая то ли крупа, то ли нифеля. Какие-то выжимки от винограда. Поклевали вялых, с морщинистой кожей, персиков. Светка, деловая колбаса, заявила:
– Папик, давай-ка по-быстрому! А то мне еще на дискотеку!
Когда Купердонов заполнял анкету гостя, Светка встретила знакомых мажоров из Москвы – офисный планктон. Они приехали в Пятигорск на крутых тачках. Размножаться. Или планктон почкуется? Они пригласили Светку на ночную дискотеку. Приехавшие отвязные пацаны, все похожие на иноагента Чичваркина, получали бонусы, которые Купердонову и не снились. У одного в ноздре посверкивал бриллиантик. У другого в ухе болталась серьга. У всех на лицах легкая небритость, перерастающая в козлиные, под нижней губой, бороденки. Купердонов оскорбился. По-быстрому… Кошки они, что ли, или кролики? Быстро – это к Чичваркину. Пулей слинявшему в Лондон.
Купердонов завернулся в простыню и отвернулся лицом к стенке.
Светка упорхнула на дискотеку, зажигать. «Бирюлевская гетера! За что только я ей деньги плачу?» – думал Купердонов. И тяжело вздыхал в ночи. За отдельную плату секретарша исполняла роль девушки-эскортницы. Кинопродюсер Горюнов не советовал Купердонову искать утех у местных прелестниц. На память приходили стихи Лермонтова. Пятигорск ассоциировался с Михаилом Юрьевичем. «Погиб поэт – невольник чести! Пал…» Как там? Дальше никак не мог вспомнить. Заклинило. Бывает… Купердонов ворочался с боку на бок, мучился. Но так и не вспомнил.
Светка вернулась под утро: уже замолкли цикады. От нее пахло карболкой, мужским парфюмом и крематорием. Крематориями Купер-донов называл мангалы гостеприимных кавказцев.
Оказалось, отдохнули знатно. «Оттянулись по полной», – заметила с легким вздохом Светка. Она ответила по-другому, но не будем сразу пугать читателя табуированной лексикой. У нас другая задача. После танцев Светка с мажорами ездила в бассейн, на виллу к местному коммерсанту. Купались всем кублом, голышом.
– Сдалась? – безразлично спросил Купер-донов.
Хотелось казаться ироничным и равнодушным. Но разница между быть и казаться – такая же, как между подозрительной «Изабеллой» и крепчайшей чачей из высокогорных аулов.