Владимир вздрогнул, резко обернулся… Диана лежала без сознания у открытой двери. Владимир ринулся к жене. Стал её трясти:
– Диана, дорогая?!
Потом достал нашатырь из аптечки и поднёс к носу. Она очнулась. Села, держась за голову:
– Вова, ты здесь?
– Конечно. Болит? Как ты?
– Не знаю, – еле слышно проговорила она.
– Такого вообще не бывало. Будем больницу искать?
– Нет. Я в порядке. Поехали.
– Допрыгается она у меня. Вот я сейчас позвоню ей, разве можно так тебя беспокоить?! – возмущённо говорил Владимир.
– Не надо, милый. На месте и поговорим. Это из-за всего вместе.
– Ты как?
– Нормально.
– Помню, ты рассказывала, как вы с Ольгой собирали виноград. Интересно, сохранились виноградники? Хотя, судя по названию, да.
– Вов, поехали, а?
– Ладно. Как скажешь, – ответил он, заводя машину.
А из Гурзуфа туда же ехали в то же самое время супруги Пенгаловы.
– Акимушка, ты мрачнее тучи. Неприятности на работе?
– Ди, дорогая, вот ты спросила. Тёма наш жениться удумал. Какая работа? Сама ты ему кричала в трубку.
– Позвоним?
– На месте разберёмся.
– Слушай, если поразмыслить, то мы с тобой поженились… Сколько лет тебе было? Как ему сейчас. А мне?
– Так времена-то разные. Сравнила, конечно. И потом, солнышко, ты, по-видимому, забыла наши обстоятельства. Мы не могли не пожениться. Был залё… – он запнулся на полуслове.
Жена отвернулась к окну.
– Ладно, беременность.
Диана молчала. Так они и ехали. Аким смотрел на дорогу, она – в окно. Оба вспоминали знакомые с юности места. Двадцать два года назад они здесь бывали. И даже не подозревали, при каких обстоятельствах окажутся здесь вновь, не предполагая, какие неожиданности их ждали в конце извилистой дороги в окрестностях Севастополя.
Они подъехали к шлагбауму… Аким вышел, поговорил с охранником, и тот открыл дорогу. Когда они ехали по территории бывшего студенческого лагеря, а нынче молодёжного дома отдыха «Виноградная лоза», сердце его защемило. Ему казалось, будто время перенеслось снова в те дни, когда ему был двадцать один год.
Домики вдоль моря выглядели как тогда, даже цвета такого же – тёмно-зелёного.
– Акимушка, невероятно. Как это? Что, их с тех пор не реконструировали?
– Какие ты сложные слова произносишь, Ди. Всё? Значит, мир?
– А мы разве ссорились? Ты ведь не стал говорить жуткое слово «залёт». Назвал вещи своими именами. Беременность – это так прекрасно. Скажи?