– Ты генерала не тронь, – тихо проговорил Твердохлебов. – Он солдатские жизни всегда берёг. Просто так немцу их на погибель не отдавал. А если и посылал кого под пули, то, значит, не было у него другого выхода. Его дело военное…
– Верно! – подтвердил Зорин.
Кривой хрустнул костяшками пальцев:
– А ты откуда знаешь?
– От кудыкина! – отозвался Зорин. – Знаю, и всё!
Зорин до последнего времени служил ординарцем у командира полка. Это соединение входило в состав армии генерала Ефремова. Сам командующий несколько раз приезжал к ним в полк, и Василия как самого шустрого и находчивого посылали сопровождать генерала. Он умел быстро найти для важного гостя лучшую землянку для ночлега, поставить в сухом месте палатку, сварить кашу из концентрата, развести костёр, высушить мокрое обмундирование и портянки, найти папиросы. В шапке у него всегда было три иголки с суровыми нитками, а в карманах он носил финку и спички. Ну а если просили, то мог и развести меха гармони, пробежаться по клавишам, наигрывая всеми любимые мелодии. Однажды и для Ефремова сыграл. Тот долго сидел, задумавшись о чём-то, смотря куда-то вдаль, тихо подпевая. А потом улыбнулся, пожал руку Василию, поблагодарил за душевные минуты.
Василий был твёрдо уверен, что нет в армии более осведомлённых людей, чем ординарцы. Они прислушиваются к телефонным разговорам, передают донесения, встречают и провожают командование, знают, кто готовится в наступление, а кто будет в обороне.
– Рус, сдавайся! Сохраняй свою жизнь! – неожиданно раздалось из репродуктора с другого берега.
И чуть позже неожиданно послышался другой, свой, растерянный и испуганный голос:
– Ребята! Я здесь, у немцев. Здесь ничего. Нормально. Жить можно. Кормят, сигареты дают. Сдавайтесь! Хватит вам по лесам бродить! Будем вместе!
Бойцы замолчали, вслушиваясь в тревожную тишину.
– Слышь, Шматов! – тихо позвал Зорин. – Не тебя ли зовут?..
– Да пошёл ты! – огрызнулся тот.
– Да чего с него взять! – кивнул Кудрявцев в сторону Шматова. – Контуженый он.
– Врёшь! – цыкнул тот. – Не было у меня такого ранения!
– А то как же! – закряхтел Кудрявцев. – Акушерка тебя криворукая принимала! Вот и стал ты такой.
– Цыц, вы! – шикнул на них Зорин. – Разболтались! Забыли, что пуля – дура, а расстрел – молодец?
Солдаты притихли. Они хорошо помнили присказку начальника особого отдела, капитана Байкова, невысокого, прямого, как палка, с оловянными глазами. Он всегда ходил с двумя пистолетами: на правом боку начищенный маузер, на левом, на ремне, в кобуре – ТТ.