Впрочем, то ли молодецкий задор, то ли холодность любимой не давали ему покоя, и вот однажды, все в том же 1904 году, Сергей уговорил одного сочувствующего социал-демократам семинариста проникнуть в кладовку Троицкого собора, где хранились «противокрамольные» брошюры епископа Томского Макария, и вложить в каждый экземпляр по листочку с антирелигиозным памфлетом. История наделала много шуму. Даже городовые усмехались: «Ну и коленце выкинули студенты!» А самую дерзкую акцию влюбленный заведующий партийным гектографом провел под новый, 1905 год: организовал публичную продажу официального бюллетеня о падении Порт-Артура. Комитет перепечатал правительственное сообщение… со своим послесловием[36].
На исходе весны 1905 года, в отсутствие «стариков» (Крамольникова, Баранского, Гутовского), бывший глава «мимеографической группы» принял на себя все заботы о нелегальной типографии Томского комитета. Первым важным событием стал Первомай, отмечавшийся тогда по старому стилю, 18 апреля. К празднику и «массовке» томские социал-демократы выпустили особую праздничную листовку, весьма созвучную воинственному настрою юного Кострикова. Единственным средством достижения «мира и истинной свободы» она провозглашала «восстание народа с оружием в руках». В 1905 году Первомай совпал с Пасхой, а потому одиннадцатитысячный тираж листовок подпольщики разбросали особенно много «близ церквей»[37].
Следующий «боевой» день – 5 июля 1905 года. Митинг памяти друга Иосифа Кононова. На могиле павшего героя установили памятную плиту. Участникам раздали специально изданную листовку. Разошлись под пение революционных песен. Тем временем в городе разворачивалась всеобщая забастовка рабочих (4—18 июля). Ей также требовалось сопровождение печатным словом.
Ключевой момент: забастовка была добровольно-принудительной. Далеко не все рабочие желали бастовать, почему активные принуждали пассивных бросать станки. В лучшем случае химически, как в Управлении Сибирской железной дороги 13 июля, распылив в помещениях какую-либо пахучую гадость. В худшем случае, физически, как торговцев магазинов и ремесленников столярных или слесарных мастерских 12 июля угрозой избиения и порчи имущества. Костриков в подобных «обструкциях» принял самое деятельное участие. Он с толпой «в числе 45 человек» 14 июля явился на спичечную фабрику купца Кухтерина для повторного «снятия» рабочих. Первое имело место накануне, после визита одиннадцати агитаторов, правда, длилось всего полдня. Утром 14‐го фабрика вновь заработала. Второе возглавил сам «Серж», «душа организации», устроив целое шоу перед воротами фабрики с гитарой, балалайкой, хором, танцами. Безуспешно. Хозяин запер рабочих в бараках, и все, чего добилась агитбригада, – встречи с делегацией от коллектива, которая им объяснила, почему стачки не будет: потерять жилье и заработок никто не хочет…