– Ты что здесь делаешь? Кто тебя впустил?
Я подплываю к лестнице и, вылезая из бассейна, отвечаю:
– Извините, я думала…
– Ты думала? Если бы ты думала, то не полезла бы в бассейн в одежде и обуви. Теперь бассейн грязный. А скоро тренировка.
Вода в бассейне действительно стала немного грязнее. Я бегу прочь, не оглядываясь. Бегу и смеюсь. Даже не смеюсь, а хохочу. Очень громко. Мужчина не на шутку злится.
– Тебе кажется, что это смешно, девочка?
Я бегу так быстро, как только могу, не в силах перестать смеяться. У выхода я налетаю на человека с двумя ведрами воды. Он роняет одно из них на пол. Это молодой парень. Я пытаюсь перевести дыхание и начинаю извиняться:
– Прости, я тебя не заметила.
Парень наклоняется, чтобы поднять упавшее ведро, и широко улыбается. Не знаю, смогу ли я хоть как-то объяснить, что было дальше. Потому что у меня осталось только странное ощущение, что, когда он улыбнулся, время остановилось.
– Да что ты, все в порядке. Кажется, ты неплохо повеселилась, ― говорит он.
– Ага.
Это все, что я могу ответить. С моих волос капает вода, а одежда вся мокрая. Тот факт, что я словно онемела, судя по всему, ничуть не смутил парня, и он смотрит на меня как ни в чем не бывало. Как будто я не террористка-незнакомка, которая пачкает чужие бассейны, а потом заливает весь пол водой, не думая о том, какие неприятности это доставит другим. Он говорит со мной и смотрит на меня так, как никто никогда раньше на меня не смотрел.
– Повеселилась в бассейне, ― добавляет он.
Я закрываю глаза и наконец понимаю, что ситуация, в которой я нахожусь, ― одна из самых нелепых за всю мою жизнь. Я стою перед парнем с пышной кудрявой шевелюрой, добрыми глазами и улыбкой, которая останавливает время. И стою я перед ним в промокшей одежде. Промокшей и просвечивающей. Насквозь. Я снова убегаю, как будто это единственный возможный способ выйти из этой ситуации серьезно и по-взрослому. Я ничего не говорю, оказываюсь за воротами и сажусь в машину к маме, которая терпеливо ждала меня у бассейна. Она тоже ничего не говорит. Думаю, она так или иначе привыкла к некоторым моим причудам. Зато Рауль смотрит на меня очень злобно и фыркает.
– Лола, ты что, пи́сала прямо в бассейне?
Я не отвечаю. Не хочу. Потому что не могу отделаться от мысли, что меньше чем за пять минут я окончательно испортила пленку, на которую собиралась снимать фильм об этом городе. Лучше всего сейчас попросить маму развернуться. И провести каникулы дома. С ними. Я даже могу попытаться уговорить Низу разрешить мне тренироваться, пока она в отпуске. Наверное, это конец. Хотя нет. Это не так. По правде говоря, меня мало волнует, что подумают жители Салту-Бониту о моем вторжении в бассейн, о прыжке в воду в одежде и о моем безумном смехе. Кроме своего дяди, я никого здесь не знаю. А Маркус Крокодил не склонен кого-либо осуждать, как вы скоро поймете. Единственное, о чем я продолжаю думать, ― это улыбка того парня. Парня, который, как и мой отец, однажды посмотрел на меня так, как никто никогда не смотрел на меня прежде. Парня, который оказался у меня на пути.