Я положил трубку. Мне так мучительно захотелось оказаться рядом с Юлей, просто смотреть, как она что-то делает. Обнять ее и пролежать так до утра, но я остался сидеть в машине и ждать чего-то нехорошего, с чем никогда не сталкивался.
Я сижу один в своей комнате и смотрю на майку с подписью Ягра. Отец подарил, когда мне исполнилось шестнадцать. Размашистая подпись великого хоккеиста диагональю идет по цифре «68». Это джерси я хотел забрать в Штаты, но оставил здесь, подумав, что там таких полно. Потом я открываю ящики стола и смотрю содержимое. Достаю стопку каких-то тетрадей, пролистываю верхнюю. В ней лекции по политологии, зарубежной истории и одна по французскому. Когда я пролистываю следующую тетрадь, из нее сыплются на пол какие-то бумажки и фотография. На одном из листков записан чей-то номер, и я не могу вспомнить, при каких обстоятельствах записывал его и кому он может принадлежать. На фотографии мы с Алексом и Катей на какой-то вечеринке. Я что-то говорю на ухо Алексу, взгляд которого убит наркотиками или алкоголем, но он пытается вслушаться в мой голос. На нем майка с надписью: «Завтра не будет». Катя позирует в дурашливых очках, на ней красное летнее платье и в руке почему-то молоток. На заднем фоне люди, которых я не могу опознать. Мне хочется узнать, чей номер на той бумажке, и я набираю его. После нескольких гудков слышу мужской голос.
– Охуеть! – говорит он.
Я не понимаю, кто это, но говорю:
– А кто это?
На том конце повисает пауза, потом голос возвращается:
– Ты шутишь, что ли? Вписон.
– Когда? – спрашиваю я.
– Два года назад, блядь, – отвечает голос. – Два года.
Я хочу положить трубку, но голос внезапно говорит:
– Мне жаль, что Миры больше нет, старик. Она была какой-то грустной в последнее время.
Чувствую, как по моей спине пробегает холодок.
– Почему? – спрашиваю я.
– Потому, что она что-то понимала и знала, – отвечает голос.
– Что знала? – недоумеваю я.
– Что все скоро закончится, – холодно говорит голос.
– А что должно закончиться?
– Ты, Андрей, укуренный сейчас?
– Нет… нет.
– Тогда че глупые вопросы задаешь?
– Я… я не понимаю.
– Ну, когда-нибудь… поймешь и ты. Может быть.
– Что я должен понять?
– Зачем ты позвонил? Два года прошло.
– Я… просто… я не знаю, – говорю я.
Слышу на том конце холодный смех. До сих пор не понимаю, с кем говорю.