– Мой начальник забыл в офисе кошелек, ему надо передать. – Я достал из кармана свой и показал. – Его машина вон, – ткнул в окно в сторону отцовского «ягуара». – Евстигнеев Виктор Николаевич.
– Хорошо, вы можете оставить у нас, мы передадим, когда он спустится.
– А… а можете ему позвонить и сказать, что для него оставили на ресепшене вещь? – спросил я.
– Конечно, – ответила Аня и набрала номер комнаты. Я заметил, как она нажимает кнопки: 401. Аня стояла, приложив трубку к уху, и смотрела куда-то в сторону охранника, ожидая ответа, а по моей спине бегали мурашки, так как я не знал, что ей ответит отец, когда узнает, что ему тут что-то оставили. – Никто не берет.
– Ладно, спасибо вам, – сказал я, – где тут кофе выпить можно?
– Вон туда, где лифты, там бар. – Она указала рукой. На запястье была татуировка в виде креста.
Я выпил эспрессо, а потом пробежал в лифт с компанией молодых иностранцев, от которых приятно пахло парфюмом, нажал кнопку 4 и посмотрел в сторону ресепшена, где Аня снова стояла с трубкой возле уха. Когда двери лифта открылись на нужном этаже, первым делом я нашел туалет, зашел в кабинку и убил еще пару дорог. Умылся и меньше чем через минуту оказался напротив двери с цифрой 401.
Левая рука начала слегка трястись. Правой я прижал ее к бедру и глубоко вздохнул. Закрыв глаза, я подумал о том, что сейчас делает Юля. Мне казалось, что именно в эту секунду она лежит у себя в комнате и ей почему-то страшно. Мне хотелось позвонить в дверь нашей квартиры и увидеть, как она открывает, ее рот растягивается в хитрой улыбке. Когда я снова открыл глаза, то передо мной по-прежнему была дверь 401. Я со всей силы ударил по ней ногой, выбив замок. Услышав женский визг, я зашел в номер. Перед глазами все плыло, но когда я сфокусировал взгляд, то увидел отца, который лежал без одежды на кровати, прикрываясь одеялом, в его глазах были растерянность и испуг. Рядом с ним лежала обнаженная брюнетка лет тридцати и громко кричала от страха. Я услышал, как в соседних комнатах стали открываться двери.
– Пиздец! – крикнул я. По моим щекам покатились слезы, и я выбежал из номера, оставляя за собой крик брюнетки и отцовское: «Заткнись!»
Передо мной расплывались огни светофоров и фонарей, я давил на газ, оставляя за собой размытую жизнь. Из колонок орали Stereophonics – «Maybe Tomorrow». Я видел, как красный свет переливался в зеленый, как неоновые вывески плыли над людьми, а огни домов растекались по моим векам. Я сделал потише и набрал Юлю, после нескольких гудков она ответила.