– Она бы круче отработала эту съемку, как мне кажется, – продолжает Ника. – У нее есть запал, харизма и секс. Она сейчас снимается?
– Угу, – киваю я, и в комнате еще чаще начинает мерцать вспышка. – Да, ее зовут время от времени на съемки. Но раньше было больше предложений.
– Почему ты тогда больше не зовешь ее на наши съемки?
– Да как-то надо разных моделей снимать, разве нет? – Я поворачиваюсь к Нике, а она смотрит, как Богдан просит Лолу поменять позу. – А то странно все время снимать Алису.
– Мы ее год уже не снимали, – замечает Ника. – Да и всем плевать, кого мы снимаем, это же не обложка. Давай зови ее в следующий раз, мне она нравится. Вы же еще вместе?
– В смысле, ты о чем?
– Ну, как пара. У вас все хорошо?
– А-а-а, да, все хорошо. – Я вновь смотрю на циклораму и пластиковое дерево, а потом перевожу взгляд на монитор Богдана. – У нас все нормально.
На мониторе кадры быстро сменяют друг друга, появляется лицо Лолы в очках, она прикусывает нижнюю губу. Богдан возвращается к ноутбуку, просматривает сделанные кадры, выделяет самые удачные и просит повторить все сначала. И так несколько раз.
Затем Лола лежит в искусственных цветах, и Богдан ее снимает сверху. Он просит, чтобы модель вытянула руку в сторону объектива, будто хочет за что-то ухватиться, и снова ослепляет ее вспышкой. Продюсер съемки приносит пиццу и салат для модели, но та отказывается есть, потому что не хочет сбавлять темп. Когда она садится под дерево, ей меняют оправу и приносят ярко-красное яблоко, которое она жадно кусает под мерцание вспышки и сплевывает в мусорное ведро, как только Богдан отходит посмотреть, что получается. Во время финального кадра из колонки раздается Lacrimosa Моцарта, и, когда Богдан и Ника объявляют, что все снято, все аплодируют и обнимаются, а ассистенты быстро упаковывают декорации в пленку и выносят из зала, оставляя пустую белую бесконечность с лежащим на ней пластиковым лепестком.
* * *
У входа в издательский дом выставлены столы, офисные кресла и шкафы. Охранник сообщает, что часть опенспейсов будет объединена. Его слова подтверждают сотрудники соседних журналов, которые не рады тому, что придется съезжаться с коллегами.
В коридоре я встречаю Серегу, который рассказывает, что мы остаемся в своем крыле, но к нам могут кого-то подсадить. Он бубнит, что ему все это не нравится, но никто ничего поделать не может, и вообще, все не будет уже так, как раньше. Проходя по редакции, вижу трещину на потолке, которая, как мне кажется, стала больше, а потом замечаю Игоря. Он читает что-то на компьютере у себя в стеклянном кабинете, напротив него Катя с кем-то разговаривает по телефону. Я прохожу мимо и захожу в свой кабинет. Достаю из стола все конверты с деньгами и бросаю их в рюкзак, а затем проверяю рабочую почту. В рассылке от издательского дома сообщается об оптимизации пространства и необходимости продолжать работать под одной крышей. Ко мне заходит Алена, сегодня она в черных джинсах и белом худи. Помощница говорит, что отчет с мероприятия сделан, и спрашивает, есть ли какие-то новые вводные о том, что будет дальше. Я отвечаю, что впереди несколько встреч, и прошу подготовить презентацию концепции Circle, сделав упор на самых красивых местах в России, где можно было бы повторить иностранный формат. Я уточняю, что на последнем слайде нужно перечислить всех наших популярных диджеев, а Алена кивает и говорит, что немного другое имела в виду.