.
В ночь с 12 на 13 марта 1902 года Розенфельд предложил студентам собраться в университете, выйти на улицу и провести альтернативный митинг протеста не только в защиту прав студентов, но и с призывом к свержению царизма[13]. Однако митинг не состоялся. На призыв откликнулись только 30 человек, все они были арестованы на Тверском бульваре по дороге к памятнику Пушкину, где и намечалась демонстрация. Розенфельд, понимая опасность, предусмотрительно все свои вещи оставил у друзей – студента Московского университета А. И. Залесского и сына надворного советника Б. В. Неручева[14], однако обыск не обошел стороной и их. В вещах Льва обнаружились 15 листов письма от 12 марта 1902 года за подписью «группы студентов», бюллетени и прокламации так называемого Исполнительного комитета[15] и брошюры «Социальное движение в 19 столетии», «Аналогия власти денег как признак времени», «Попытка обоснования народничества», «Новый раскол в нашей интеллигенции»[16]. Это все послужило достаточно весомыми уликами для ареста.
На допросе Розенфельд пытался выкручиваться: говорил, что пришел на сходку к университету только из любопытства и по приглашению в так называемом бюллетене № 50, который получил в его же стенах. Но, так как собрание не состоялось ввиду малочисленности, они со студентами начали расходиться, когда их и задержали.
«Я ни к каким организациям не принадлежу, хранил же бюллетени, интересуясь студенческой жизнью. Я же в университете первый год»[17], – настаивал Розенфельд. Но это не помогло. Его приговорили к тюремному заключению на шесть месяцев[18] и из университета, естественно, исключили. В итоге в заключении он пробыл только месяц. 29 апреля 1902 года министр внутренних дел постановил: дело в отношении Льва Розенфельда прекратить[19], а его самого выслать в Тифлис к родителям под надзор полиции.
Там отец устроил Льва конторщиком на Закавказские железные дороги. Сделать это было не так просто. Его благонадежность вызывала сомнения. Только спустя два месяца, после поступления от Департамента полиции ответа, что «с их стороны препятствий к этому нет»[20], Лев Розенфельд получил разрешение начальника Тифлисского отделения жандармского полицейского управления железных дорог занять должность конторщика[21].
Несмотря на то что он находился под надзором полиции, Розенфельд продолжал заниматься социал-демократической пропагандой, на сей раз среди железнодорожников. Лев считал эту работу необходимой, так как думал, что именно он сможет открыть рабочим глаза на необходимость бороться за революцию.