– А вы ведь тоже, кажется, фронтовик? Где воевали?
– На Волховском, морская пехота. Там же был тяжело ранен. Потом – госпиталь, инвалидность. Вот такие дела…
Жуков оживился, сам стал вспоминать те годы, эпизоды, связанные с обороной Ленинграда, бои на Волховском фронте. Называл имена командиров, детали военных операций…
Лед растаял. Беседа продолжалась почти на равных – маршала, творившего историю, и старшего лейтенанта, кормившего вшей в болотах под Ленинградом и Новгородом.
Знаменитый маршал – суровое лицо, упрямый подбородок, строгие глаза – на моих глазах превращался в человека, совсем не похожего на полководца. Он словно вернулся в ту войну. Мы слушали, затаив дыхание. Георгий Константинович ни словом не обмолвился о своей изоляции, но то, что он, не будучи особо словоохотливым, так разговорился, явно свидетельствовало, что он безмерно устал, хотел высказаться, излить, как говорят, душу[32].
Потом, словно вспомнив о том, зачем пожаловал Яковлев, Жуков спросил:
– А ты помнишь фамилии своего политрука и комиссара бригады?
Вопрос был с подковыркой: вот вы тут меня заставляете прославлять политработников, а сами-то небось такого же мнения о них.
– Помню, – сказал Яковлев. – Лапчинский и Кзенз.
– Ну и как они воевали?
– Нормально. Как все. Хорошие, храбрые люди.
Жуков усмехнулся, покачал головой, словно бы не до конца доверяя услышанному. Потом подумал немного, сказал:
– Я тоже вспомнил сейчас одного политработника, он заменил в бою убитого командира и справился. Но… – Маршал снова посуровел. – Но все равно стоял и стоять буду за единоначалие в армии. И вот что. Сам я писать главу о политработе не буду. Если хотите, пишите, а я добавлю, если что-то вспомню.
Вот так дело сдвинулось с мертвой точки. Хотя и впоследствии на пути рукописи в типографию проблемы возникали еще не раз. Сменивший Семичастного на посту главы КГБ Юрий Андропов тоже приложил свою руку к тому, чтобы показать, «кто в лавке хозяин». Так, в сентябре его люди нагнали страху на работников АПН, проведя там тотальную проверку с целью исключить возможность передачи рукописи за рубеж. Военные тоже вставляли палки в колеса, уж очень не хотелось Главпуру возвращать народу строптивого маршала.
Вопрос «О мемуарах Г. К. Жукова» на протяжении 1968 года не раз рассматривался на заседаниях Секретариата ЦК.