Сложности переговорного процесса не в последнюю очередь объясняются и тем, что параллельно с тройственными переговорами и Великобритания, и Франция не оставляли надежд договориться с Германией, активизировав с октября 1938 г. торгово-экономические переговоры и политические контакты[44]. Во второй половине июля британское правительство предложит Германии широкую программу сотрудничества в политической, экономической и военной сферах, а 3 августа представит проекты договора о ненападении, соглашения о невмешательстве и предложит переговоры по экономическим вопросам. При этом до сведения германского руководства будет доведено, что переговоры с другими государствами являются «лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет достигнута единственно важная и достойная усилий цель – соглашение с Германией»[45]. А британский премьер-министр Н. Чемберлен в своем дневнике 30 июля запишет, что «англо-советские переговоры обречены на провал, но прерывать их не следует, напротив, надо создавать видимость успеха, чтобы оказать давление на Германию»[46].
«Мы предпочитали соглашение с так называемыми демокр[атическими] странами». Англо-франко-советские и германо-советские переговоры летом 1939 г
Будущие союзники СССР во Второй мировой войне никак не могли решиться на альянс со Сталиным, прежде всего по идеологическим причинам. Все очевиднее проявлявшаяся неготовность Великобритании и Франции к партнерству с СССР в рамках системы коллективной безопасности подтверждала для Сталина актуальность решения ключевой внешнеполитической задачи обеспечения безопасности без оглядки на колебавшихся партнеров. Однако Сталин предпримет еще одну масштабную попытку переломить не слишком оптимистическую тенденцию тройственных переговоров. В ходе последнего раунда англо-франко-советских переговоров, состоявшихся в Москве в августе 1939 г., будет упущен последний шанс на достижение трехсторонних договоренностей.
Целью очередного тура переговоров советское руководство видело подписание военных соглашений со вполне конкретными обязательствами сторон. Дав согласие на обсуждение военных вопросов 23 июля, Франция и Великобритания направят на переговоры делегации, фактически не имевшие полномочий и получившие инструкции вести переговоры, синхронизируя их ход с политическими консультациями, исход которых оставался неясным. А британская миссия и вовсе имела при этом на руках директиву о том, что «британское правительство не желает быть втянутым в какое-либо определенное обязательство, которое могло бы связать его руки при любых обстоятельствах»