.
Картина событий будет не полна, если не сказать о том, что в те же самые дни и часы кульминации достигли и германо-британские консультации. 21 августа Гитлер предложит не только Москве принять для переговоров Риббентропа, но и Лондону – второе лицо германского рейха Г. Геринга, приезд которого сторонами будет согласован на 23 августа, то есть на ту же дату, что и приезд Риббентропа в Москву. Гитлер в своих внешнеполитических комбинациях оказался более успешен, чем члены будущей антигитлеровской коалиции. Именно в Берлине примут окончательное решение о том, с кем выходить на судьбоносные для Европы переговоры. Получив согласие Москвы, Гитлер сделает ставку на достижение договоренностей с Советским Союзом и 22-го отменит визит Геринга, о чем Лондон будет уведомлен лишь 24-го[68]. Так что подозрения Сталина насчет готовности западных партнеров к новым договоренностям с Гитлером имели под собой достаточные основания.
Между тем в ходе трехсторонних англо-франко-советских переговоров генерал Думенк получит указание своего правительства, выработанное, очевидно, под влиянием информации о визите в Москву Риббентропа. Думенку предоставлялось «право подписать военную конвенцию, где будет сказано относительно разрешения на пропуск советских войск… через Виленский коридор, а если понадобится… то и пропуск через Галицию и Румынию». 22 августа Думенк уведомит об этом Ворошилова. В ходе состоявшейся беседы Ворошилов выяснит, что британская делегация подобных полномочий так и не получила. Не сможет глава французской миссии подтвердить и готовность Польши и Румынии пропустить при необходимости советские войска для ведения военных действий против агрессора. Ворошилов не скроет недоумения: «Мы ведь самые элементарные условия поставили. Нам ничего не дает то, что мы просили выяснить для себя, кроме тяжелых обязанностей – подвести наши войска и драться с общим противником. Неужели нам нужно выпрашивать, чтобы нам дали право драться с нашим общим врагом!» Завершая беседу, Ворошилов несколько раз в разных формах озвучит одну и ту же мысль: «до получения ясного ответа на поставленные нами вопросы – мы работать не будем»[69].
Польское руководство, уступая давлению англо-французских союзников и менявшейся на глазах политической конъюнктуре, 23 августа примет паллиативное решение. В этот день в 15.20 в Париже получат телеграмму от своего посла в Польше, который известит французского министра иностранных дел о согласии польского правительства с тем, чтобы генерал Думенк в Москве сказал следующее: «Уверены, что в случае общих действий против немецкой агрессии сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается (или: возможно)…»