Не позволяю себе даже отдышаться. Направляюсь прямиком к лифту и одержимо нажимаю на кнопку, вдавливая ее то и дело, точно от этого действия кабина приедет быстрее.
Деньги, что лежат в сумочке, будто бы заставляют меня задохнуться. Я не знаю, как смогу работать здесь. Мне больно даже думать о таком. Но долг ведь сам себя не отдаст…
Я возвращаюсь домой убитой.
Мне ничего не хочется.
Мама с пониманием относится ко мне, потому не пристает с расспросами.
Разговор с Богданом оказался тяжелее, чем я предполагала. А про деньги, брошенные на стол, точно подачка, я вряд ли смогу когда-нибудь забыть.
А еще мне очень страшно, что он может забрать дочь.
Наверное, зря я не спросила… Но как же мне было страшно! Ведь не стоит тягаться с такими людьми, как Богдан. Хорошо быть его любимой женщиной, врагом – плохо. Очень плохо.
– Может, расскажешь? – все же спрашивает мама, когда мы садимся пить чай: она зеленый, я с молоком, пока наша малышка Сашенька спит.
– Сейчас, – поднимаюсь с табуретки, чтобы выйти в коридор за сумочкой.
Возвращаюсь и вытаскиваю купюры на стол.
– Это что? – мама поднимает брови.
– Деньги.
– Вижу, что деньги, – она ждет пояснения, а я жалею, что не умею ментально транслировать мысли, а придется рассказывать словами, которые мне до сих пор сложно подобрать.
После моего рассказа мама ничего не отвечает. Задумывается.
– То есть про Сашулю ты ему не рассказала? – уточняет она в итоге.
– Не рискнула. Но этот разговор… Вдруг он правда заберет у меня дочь?
– А с чего ты взяла, что мы ее отдадим? – мамуля укладывает свою ладонь на мою и нежно сжимает.
– Потому что у Богдана есть все! А у нас ничего. Оглянись!
– Что значит, все? Есть закон, и он на нашей стороне.
– Мам, перестань, – грустно усмехаюсь. – Закон всегда на стороне сильного. Богдан в состоянии все устроить так, как нужно ему, так что в этом я не сомневаюсь. Нас даже слушать не будут!
– А с чего ты вообще взяла, что он говорил о Саше?
– «Дочь должна быть моей» – как еще можно понять эту фразу?
– Не знаю, – пожимает плечами мама. – Но почему тогда он не сказал тебе в лицо, что знает? Это странно.
– Ладно, не будем больше о нем… Давай лучше подумаем, как ты останешься одна с Сашей, пока я буду работать на Богдана. А молоко? Боже… – до меня только сейчас доходит! Я же не смогу сцедиться на весь день!