– Братишка, ура! Два года мучений и сомнений – и вот я наконец его закончила! – сообщила как-то она радостную новость. Сестра вся сияла.
Она открыла шампанское по ту сторону экрана. Мне пришлось довольствоваться пивом. Мы «подняли бокалы» и чокнулись через монитор.
…И вот теперь, сидя в самолёте, я поймал себя на мысли, что рассказываю эту историю соседке. Она слушает с неподдельным интересом. Задумалась.
Прислушивается и француз (видимо, понимает по-русски), чуть подавшись в мою сторону – насколько позволяют правила приличия. Но виду не подаёт: уткнулся в журнал La Revue.
Объявили посадку. Я замолчал.
Мужчина вытащил из кармана визитку и, извинившись за то, что подслушивал, робко протянул её мне. Попросил связаться, если книга выйдет на французском. Сказал, что купит её – и оплатит все расходы.
Женщина спохватилась и последовала его примеру, продиктовав мне свои контакты.
Признаться, я был приятно удивлён проявленным интересом к истории сестры.
Но ещё большее удивление ждало меня впереди.
Вот история Алисы.
Я, как и обещал, отправил её тем, кто тогда, в небе, первыми заинтересовались ею.
А теперь – передаю её вам.
ИСТОРИЯ АЛИСЫ, РАССКАЗАННАЯ ЕЮ САМОЙ
Я сижу в парке Барбье на лавочке, наблюдая за прохожими: влюблённые пары, родители с детьми, велосипедисты, пожилые люди, владельцы собак. Жизнь вокруг течёт своим чередом. Люди прогуливаются, торопятся, смеются, ссорятся, беседуют по телефону. Мир живёт своей жизнью, не замечая моей боли. За полчаса он ни на секунду не остановился.
Я нащупываю в сумке блокнот, провожу пальцем по рельефной обложке – алая кожа, по которой грациозно бегут позолоченные жирафы. Я купила его по дороге сюда, в магазине канцелярских товаров. Просто зашла, просто взяла с полки, просто рассчиталась на кассе.
Просто.
Как будто можно просто взять и написать, что делать дальше.
Как будто можно просто вычеркнуть этот день.
Как будто можно просто отмахнуться от мечты.
«Пиши, бумага всё стерпит», – сказала мама.
Я сжимаю блокнот в руках. Бумага, может, и стерпит. Я – нет.
Открываю блокнот и достаю ручку. Смотрю на чистую страницу. Писать про дом? Ведь все началось с него… Нет. Дом стал лишь поводом. Всё началось задолго до него. Так давно, что моя память уже не различает очертания прошлого. Так давно, что уже невозможно разобрать, где именно пролегает первая трещина.