Я продолжал смотреть вслед за Антоном во двор. По пустынной улице гулял ветер. Бумажки какие-то гонял. Что? Откуда? Остатки упаковочного материала? Видать, в спешке собирали вещи, потом упаковка рвалась. И вот…
Забытые вещи лежали в пыли, а машин не видать. Все срочно снялись и уехали? Ведь сказано же: без паники! Это я тоже, помнится, от родителей услышал. А те – от Василисы. Народ не послушался. Сейчас, наверное, они собрались где-то на трассе в Большой Город.
Я представил: сначала неслись, спешили, торопились. Потом сбились в кучку. Затор! Из машин выглядывают, некоторые выскакивают. Все нервничают, кричат, толкаются. Кое где драки наметились.
И многие же во всю болеют. Часть прямо в машине… Уже того, готовы… И всё равно, из последних сил спешат, стараются прорваться. Тысячи машин, растянувшихся по дороге. Сигналят, сталкиваются, прорываются…
– Не известно, что там, в Большом Городе? – спросил я.
Антон вздрогнул, оторвался от окна, на меня глянул и проговорил:
– Честно говоря, даже подумать боюсь.
Я не отставал и предложил:
– Может, запросим в инфосети?
Самому-то страшно кинуть пару взглядов в смартфон. Вроде всё бы сразу узнал… Но из чужих уст как-то… не знаю… как через сито, что ли. Без красок, пусть с дополнительными, часто выдуманными подробностями, но обще, отстранённо. И с комментариями.
Антон всё-таки постарше. Вдруг ему не так ситуация представляется. Не так остро, не так в новинку. Он словно схватил ход моих мыслей, усмехнулся и сказал:
– Что, думаешь, если запрошу, то мне как-то по-особенному ответят?
– Ну, не знаю, – ответил я. – Мой аппарат не столь давно ограничения потерял. Отец следил до последнего, чтобы лишнее в сети я не видел. Пожалуй, только в универе и отстал от меня. Благо, ехать далеко не надо, всё тут, под боком.
– Боже, дорогуша, – сказал Антон. – Тебе сколько? Двадцать? Двадцать два? Вероника что-то говорила, да я как всегда – мимо ушей. Она весёлая у тебя… была. Но слушать всё, что она несла…
– Нет, – ответил я, – мне ещё нет двадцати. Но скоро.
Антон всплеснул руками и проговорил:
– О, родной, в двадцать лет, пусть неполные, ты поминаешь о родительском контроле? Вот мы в своё время…
«Сейчас заведёт шарманку! – подумал я. – Вечно эти сравнения! “Вы – такие, а мы были этакие. И вообще: война, страдания, рано повзрослели”» Как будто война, несмотря на её последствия для остального мира, сильно на старших отразилась.