Вот.
Изображение прояснилось, стало четким и ярким, и обеденный зал первого этажа Палаццо Пацци предстал перед ней как на ладони. Сквозь витражные окна Сарра видела тяжелый дубовый стол, мягкие стулья с высокими спинками, несколько мраморных бюстов…
И, конечно же, массивную люстру, свисавшую с потолка.
Это впечатлило даже такого человека, как Сарра, которой не раз приходилось сталкиваться с удивительными вещами. Ветви из кованого железа сжимали три белые свечи из пчелиного воска. Кристаллы струились каплями из каждого витка железа, ловя и преломляя тусклый свет с улицы. Он ослеплял, даже когда свечи не были зажжены. Сарра могла только представить, насколько ярким он должен быть в мерцании пылающих свечей.
Печально. Надо было привязать его к потолку чем-то более прочным, чем веревка.
– Готово, – сказала она, разглядев плетеную веревку. – Витторио должен начать через три… два…
– Кого грабим?
Мир накренился. И вот…
Сарре снова было девять. Ей было девять, и она хотела казаться старше, но ее плечи едва доставали до липкого стола в таверне. Маттео Непи, ссутулившийся над нетронутой пивной кружкой, был средоточием тепла и надежности, и Сарра прислонилась к отцу, пытаясь впитать в себя часть его тайной грусти.
– С его уходом здесь определенно стало тише. – Лена Челлини, сидевшая напротив, примостившись боком на скамье, наблюдала за посетителями таверны. – И ты не можешь сказать, что не скучаешь по нему. – Она чокнулась своей кружкой с кружкой Маттео.
Маленькая девочка рядом с ней была копией Лены, и эта малышка смотрела на мир с пристальным вниманием, словно обнажая его. Это была более шероховатая, неопытная копия Лены, но она старалась подражать матери, и ее руки молниеносно метались над столом, с такой стремительностью перебрасывая три карты по столешнице, что они сливались в одно сплошное пятно. Когда она наконец остановилась, то, вскинув бровь, взглянула на Сарру. Под холодной сдержанностью таился ум, бросавший вызов Сарре – и всем, кто смел ее недооценивать.
Найди Даму… Найди Даму…
– Задержись этот мальчишка еще на один день, думаю, стены в доме рухнули бы от наших криков, – проворчал Маттео. – Хорошо, что он уехал в университет. – Душу Сарры затопили пустота и грусть, она придвинулась ближе к отцу. Не глядя на нее, он приобнял дочь за плечи. – И это вовсе не означает, что я собираюсь зачахнуть в одиночестве.