– Ну чё ты?
– Не знаю даже… – Стасян отшатнулся, задев стекло. Оно неодобрительно звякнуло.
– Испугался бабайки? – Данька потряс приятеля за плечо. – Не ссы, принцесса. Нас двое, он – один.
– Ну ладно, ладно.
– Отлично! – Данька шлёпнул хозяина по пузе и приподнял бровь в немом вопросе.
– Нет.
– Почему?
– Там холодно, – Он вернулся в комнату и поудобнее устроился на диване за раскладным столом, ещё полным разной нездоровой едой и не менее полным пустыми бутылками.
Данька подтолкнул друга к выходу, и друзья прошли следом, сквозь электронщину с прямой бочкой, удачно прихватив последнего «Горина» в стекле. Быстро оделись: Данька теперь в камуфляжной ветровке с погонами старшего сержанта – совсем при параде, Стасян же – в лёгкой тёмной курточке. Вышли.
После долгих минут в старом трясущемся лифте, которые ребята кое-как скрасили анекдотами, они попали на свежий воздух. Поздневесенний морозец отрезвил парней, но не зря же они взяли пиво. Вскрыли о ближайшую лавку, сделали по глотку.
Улицы серых панелек выросли кольцами вокруг холма, и были названы по именам давно умерших вождей и героев труда. Нужный магазинчик находился на самом пике, но друзья, друзья же, пока стояли у подножья, у домов, которые за длину называли китайской стеной или, по-простому, китайкой. Они пройдут через белёсую арку, а дальше – каскады лестничных маршей всевозможной длины и высоты, ночь упражнений для самых пьяненьких.
Арка… арка… прямо перед той самой ямой, ещё сохранившей подобие человеческого силуэта. Стасян припомнил звук отбойного молотка и поёжился. Мрачный туман наполнил черепную коробку: он ярко увидел, как за почившим гонится кто-то или, ещё страшнее, что-то, как тот выбегает из арки, как он уже близок к укрытию в доме, к долгой и счастливой жизни, и вскоре роковая ночь будет вспоминаться очередным забавным случаем, но тут его убивают, и снег медленно падает, поглощает его, тело твердеет, а конечности вмерзают в асфальт, ох-х-х, господи, господи, не нужно было выходить…
Стасян зажмурился, помассировал переносицу, и видения рассеялись, перестали душить.
Данька похлопал его по спине, потряс за плечо.
– Ты здесь?
– А?
– Спрашиваю, как пойдём.
– Да побыстрее, напрямую.
Пересекли, наконец, арку. Вот и первая лестница, совсем короткая. Потом – поворот направо, уже вдоль другого дома. Дорогу почистили совсем недавно, так что на клумбах лежали чёрно-серые сугробы, прикрывавшие ещё лысые кусты. Налево, через переулок, где отродясь асфальта не было и, как всегда, всё в грязи, и где добрые люди раз за разом выкладывали деревянные поддоны.