– Что было потом?
– Существо побежало ко мне. Рванулось, скачками понеслось, как зверь. Я не успел сообразить, я вообще ничего не успел, я…
– Вы выстрелили.
– Да, выстрелил.
– Выстрел был меткий, пуля попала в голову. Вы убили ребенка на месте.
– Это не ребенок. Я же говорю! Вы не слушаете. Не хотите слушать.
Животные…
– Не было животных, «живого ковра», о котором вы говорили.
– Ясное дело. Смерть оборотня их освободила. Животные ушли, выжили. И люди выжили.
– Вы сами видели мертвое тело. Это был не монстр, а ребенок.
– После смерти обличье вновь изменилось, как вы не понимаете!
– Знаете, что говорят ваши односельчане? Что это был прекрасный мальчик, несчастный глухонемой ребенок. Попал в деревню случайно, теперь уже не понять, как, хотя поиски родителей продолжаются. Малыш никому не сделал зла, а вы его убили.
– Люди не знают правды! Что еще им говорить?
– Пока вы не признаете свое преступление, процесс исцеления не начнется.
– Зачем, по-вашему, я убил его?
– Андрей Сергеевич, думаю, прямой вины нет. Вы больны, ваш разум пошатнулся из-за того, что вам довелось увидеть в Речном. Вы связали два не связанных между собой события, сделали неверные выводы и убили невинного. А когда поняли, то не смогли пережить свое преступление, вот и выдумали эту дикую историю. Ваш мозг так среагировал.
– Вам не убедить меня. Мальчик – это оборотень. Возможно, найдутся его родители, и я даже уверен, что когда-то это вправду был ребенок, но потом его телом завладела злая сущность. Я ее видел, как вижу вас.
– Вы не…
– Погодите, постойте! А события в Речном и Еремеевке? Кто это сотворил? С чего людям делать такое? Убивать себя и близких?
– Это трагедия, истоки которой, очевидно, имеют психологическую, экономическую подоплеку. Время сейчас непростое, в стране перемены, которые не все способны воспринять и пережить. Это тема для отдельного разговора, даже не одного. Важно другое. Следствие установило, что вмешательства сторонних лиц не было. В домах нет следов пребывания кого-либо, кроме хозяев. Известны же, например, случаи массовых самосожжений, закапывания раскольников. Очевидно, имело место нечто подобное, исследования в этом направлении ведутся. Но то, что мальчик ни при чем, абсолютно очевидно и…»
На этом запись прерывается.
Последний кадр – лицо Андрея Сергеевича крупным планом. Искаженное страданием, дергающееся, с трясущимися губами. Он плачет.