Шалтай-Болтай
Сидел на стене,
Шалтай-Болтай
Свалился во сне.
Вся королевская конница,
Вся королевская рать
Не может
Шалтая,
Не может
Болтая, <…>
Шалтая-Болтая собрать!
И педагоги, и психологи, и врачи, и писатели, и дети оказались в положении королевской рати, которая не может взрослое детство и детское детство собрать…
Как же быть в этой ситуации?
Нам потребуется особое измерение, в котором люди разных профессиональных цехов приобщаются к искусству разговора о детстве на языке человеческой культуры и ищут пути к пониманию детей, друг друга, самих себя. Ведь детство во все времена и во всех странах является своего рода заповедником, который в будущем станет основой и здравого смысла, и профессиональных знаний.
●
Получается некая странная наука для всех – всех тех, кто считает детство своей родиной. Кто в любые эпохи и при всех властях смеет, хочет и может быть человеком и интересоваться людьми.
В 1920-е годы попыткой такой науки была педология, поставившая своей задачей изучение целостного развития ребенка и утверждавшая, что психология ребенка может быть понятна только как психология развития личности. В 1930-е, как известно, она была разгромлена.
В наш век я надеюсь, что открытым пространством для насыщенного взаимодействия наук о человеке может стать антропология, которую энциклопедический словарь определяет как «совокупность дисциплин, изучающих человека, его физическую и психическую организацию, социальную деятельность и культуру».
В массовом сознании антропология находится где-то недалеко от археологии: что-то ретроспективное, в лучшем случае способное объяснить логику уже произошедшего.
Важно показать другой образ антропологии: антропологии будущего, которая во многом переплетена с антропологией детства.
Стоит сместить фокус массового восприятия: показать путь интеграции наук о человеке, конструирующих образы будущего в эволюционирующих системах. В фокусе внимания – человек в меняющемся мире, неопределенность которого возрастает. Как сегодня подготовиться к завтрашним вызовам, которые мы и представить себе не можем? Как спрогнозировать реакцию общества на проблемы, о которых пока ничего не известно? Для исследования таких вопросов в 2019 году мы с коллегами создавали «Школу антропологии будущего», рассчитывая на междисциплинарную коммуникацию, прежде всего на уровне смыслов («Сочтемся смыслами, ведь мы свои же люди»).