– А что за девушку, убитую уродом, – в полицию никто не обращался? – спросил Роман. Рыба в ответ взглянул на Рому, саркастически улыбнулся, затем тяжело вздохнул.
– Ты как первый раз на свет народился… Кому она нужна? Бомж! А потом – сообщишь – тебя же и обвинят. Кто там разбираться будет? Напишут: умышленное с отягчающими – пьянкой – и поедешь не за хер собачий лет этак на пятнадцать. А им – раскрытие по горячим и премии. Так что, знаем… По-тихому схоронили на кладбище, вторым ярусом, и забыли. Так проще и спокойней. Вот такой расклад жизни, мил человек, – объяснил Рыба. – Вроде по пятницам гнида орудует – пунктик, значится, имеет. Но не регулярно. Гада уже давно не было, – признался Рыба. – Вообще, цыгане запретили нам подымать эту тему. Это так… к слову, – он замолчал, повисла пауза.
– Ладно, други, пойду я, – неожиданно объявил Рома, засобирался, встал со своего ящика.
– Да как так-то? Куда же ты пойдёшь? Думал, тебя возле себя пристроить на ночь – у меня есть лазейка в супервагон! – заволновался Рыба.
– Или со мной можешь пойти, у меня вообще комната дворницкая, тёплая… – предложила Света, с намёком улыбнулась.
– Оставайся, не пропадёшь, – согласились другие.
Роман был растроган искренней заботой чужих для него людей, не имеющих ничего, и тем не менее готовых отдать последнее ради другого. В верхнем мире, в котором жил Рома, давно такого не встречал.
– Да не, пойду к корешу, наверно он уже дома. Спасибо, родные, за всё. Удачи вам! – поблагодарил Рома, повернулся, засунул руки в карманы, слегка ссутулился от холода и зашагал в направлении парковки таксистов. Оставил позади тёплую, душевную компанию с половиной бутылки водки.
– Ты говоришь, маньяк? Да этот урод у нас в печёнках сидит! Места у нас совсем лысые стали, люди боятся вечером садиться в наши машины. А если нет клиента – за какой счёт жить? Детей кормить? За парко-место дай, полицейскому дай, налоги дай, начальнику вокзала на лапу дай – всем дай… А где деньги брать? И никто не подскажет, где их взять. Уже занялись бы делом, раз деньги гребёте с работяг. Выловили бы этого хера – и всё! Всё бы устаканилось. А так – всем поперёк горла стал: торговые жалуются, цыгане, мы… Вся привокзалка страдает из-за одного петуха, – вещал водитель такси, пока сосредоточенно вёл свой автомобиль.