– Что он сказал? – неуверенно спросила она.
– Практически ничего. Сначала было долгое молчание, а потом он назвал меня так, как всегда называл в детстве: «Снежуля», и я сбросила.
– Почему ты сбросила? – в еще большем недоумении спросила она.
– Не знаю, я растерялась. Я не видела и не слышала его двенадцать лет и тут звонок с неизвестного номера. Как он вообще его нашел? Для чего звонил?! – из меня вырвался истерический всхлип.
Женя в секунду подскочила ко мне и обняла, аккуратно поглаживая по волосам в попытке успокоить.
– Почему он звонил мне, а не маме? Я его ненавидела всегда! – выкрикнула я, не в силах сдерживать подступающие слезы. – Он всегда уходил и возвращался. Мама постоянно его прощала, но не я. Она верила, что мы сможем стать образцовой семьей, а когда я поняла, что в этот раз он уйдет и точно не вернется, я помогла собрать ему вещи. Мне было семь лет. Папа зашел в комнату и достал чемодан, повторяя фразу: «так будет лучше». Тогда я подошла к нему, взяла его паспорт и положила в чемодан со словами: «так будет лучше». Я не плакала. Я сидела молча на кровати, бросая в его сторону вещи, а когда он захотел поцеловать меня на прощание, оттолкнула его.
– Девочка моя, почему ты никогда об этом не рассказывала?
Я отстранилась от подруги и посмотрела в ее глаза.
– Когда я перешла в ваш класс, у меня не было друзей. Вы с Богданом были такими дружными, как и ваши семьи, и я боялась, что такая брошенка не впишется в эту идиллию. Поэтому предпочитала не рассказывать правду. Для меня отец и правда был мертвым. По крайней мере до недавнего звонка.
– Ты дурочка, – Женя прижала меня к себе так крепко, что сделать вдох получалось через раз. – Мы бы ни за что не отказались от тебя. Для меня и Богдана ты – настоящая семья. Моя мама так вообще считает тебя второй дочерью.
– Прости, – прошептала я, вытирая слезы о ее майку.
– Руслан ничего не знает?
– Нет, – вновь всхлипнула я, понимая, что он заслуживает знать правду. Но страх, преследовавший меня в девятом классе, преследует до сих пор. Я ужасно боюсь не вписаться в идеальную семью Руслана Коновалова.
Когда в квартиру зашел Богдан, то застал картину из двух ревущих подруг, так что он стал вторым человеком, который узнал всю правду о настоящей Снежане Рыжовой.
– Так давай ему сейчас позвоним и узнаем, что он хотел? – обнимая одной рукой меня, а другой Женьку, с неподдельным энтузиазмом предложил он.