Все это входит в историю, создает картину. Но не Миф фальсифицирует истинную сущность человека (несмотря на наши развенчания нынешних правдоискателей – дай Бог, чтобы они сами были развенчаны!) Миф – это правда. Пусть сомневающиеся отрицают, что Линкольн любил пошутить и умел это делать; раскалывал рельсы; был очень сильным; говорил «х – л» и «д – н»; насколько мы можем судить, был резок в своей речи и говорил, что его ноги достаточно длинны, чтобы достать до земли (что, конечно, было высоким смыслом); подхватил грязную свинью; был прогнан женой за дверь – да, и даже когда его смущало присутствие окружающих дам на железнодорожной платформе, сказал маленькому мальчику, который указал на какое-то слово, нацарапанное на стене другими маленькими мальчиками, что оно обозначает «Станция, сынок,… название, сынок, определенной станции… самой важной станции… станции, на которой сходит и выходит больше людей, чем на любой другой станции в мире».
Миф, значит, любить еду, женщин и выпивать?… Миф – знать, как используются кукурузные початки в деревне? Уметь сказать «–» и пошутить по этому поводу? Быть юристом, иметь «высокий и писклявый голос» и при этом уметь говорить по-геттисбергски?
О, маленькие человечки, идемте, идемте!
Тогда к чему этот Миф?
Миф основан на вырванном факте: вырванном из контекста десяти тысяч дней и колеи дорог, опустошенности давно потерянных голосов, ревности ноздрей в марте, зимнего воя в дубраве, сверхфетишизации тоскливого ожидания, пустоты незапамятных часов.
Ведь дело не в наличии или отсутствии веры. Это просто факт видения. Видим – спасаемся. Полувидящие – хуже слепых. И ошибаемся.
Поэтому важно знать, что Уильям Джойнер «наложил чашу на бар». Но еще важнее знать, что Уильям Джойнер был человеком, который научился читать книги.
Возможно, в какой-то более поздний период человеческой истории отпадет всякая необходимость в печати, и чтение книг, книгописание, книгоиздание, все эти разветвленные аксессуары, накопившиеся со времен старика Гутенберга, станут (благодаря какой-то системе психофонов, принтоскопов, эмпатических волн или типа телепатий, или еще чего-нибудь странного и невероятного, о чем мы не можем знать) такими же доисторическими, как динозавр. Но во времена Уильяма Джойнера эта вещь была известна – и не только известна, но, помимо речи, являлась самым быстрым и распространенным способом общения; и дело в том, что, будучи неграмотным до сорока лет, не начитанным, не обученным, не знающим даже, как выглядит его собственное имя в обычном шрифте, он научился этому!