Я уже подхожу к своему кабинету, когда меня окликают:
– О, привет, Фронси.
У меня падает сердце. Значит, сегодня я здесь не одна. Это наш новенький. Адам Каннингем. Он пришел к нам в отдел два месяца назад. Приехал из Калифорнии, где занимался серфингом. Без всякого опыта работы в маркетинге. Как он сказал, он просто любит читать и благодаря этой любви и связям отца – какого-то важного человека с большим количеством знакомых – он прошел собеседование в издательстве, и его приняли на работу. Вполне симпатичный, слегка необычного вида, с вьющимися, вечно спутанными волосами, светлыми на концах и постепенно темнеющими ближе к корням. Это пляжные волосы, как сказал он однажды. Дикие и совершенно неуправляемые.
– Привет, – улыбаюсь я, останавливаясь у двери в его кабинет. – Что ты делаешь на работе в субботу?
Он, закидывая руки за голову, отодвигается от стола вместе со стулом. У него крупные белые ровные зубы. Он демонстрирует мне эти зубы на совещании каждый раз, когда улыбается, потому что обычно садится прямо напротив меня в конференц-зале. Иногда он корчит мне рожи – например, когда я пытаюсь быть серьезной, а он старается меня рассмешить.
Прислонившись плечом к дверной раме, я продолжаю:
– Ладно я. У меня автор, с которой у нас назревают большие сложности, и я хочу пересмотреть документы и решить, что с ней делать, а потом уже обсуждать с Дарлой возможные варианты. Но ты! Ты же только недавно приехал в Нью-Йорк. По законодательству в выходные тебе положено гулять по городу и вовсю развлекаться.
А мысленно добавляю: «Уходи, уходи, уходи».
Он качает головой и тихонько откашливается.
– Если честно, я пришел поработать сверхурочно, чтобы потом подлизаться к Дарле и выпросить несколько дополнительных выходных на День благодарения. Мои родные стоят на ушах, возмущаясь, что я пропущу день рождения дедушки. Кажется, ему исполняется сто сорок два года, и все семейство должно быть в сборе.
– Ясно. Думаю, она согласится. Она любит, когда к ней подлизываются.
На самом деле Дарла собирается его уволить. Она говорила, что у нее есть сомнения в его профпригодности, и попросила меня сразу же ей сообщать, если с ним будут какие-то проблемы. Из личного дела Адама я знаю, что ему двадцать восемь лет, хотя столько ему не дашь. Может быть, все калифорнийские серфингисты выглядят младше своего возраста. «Для этой работы он слишком… я даже не знаю… – замечала Дарла, – может быть, слишком расслабленный. И вообще странный. Ты за ним присмотри».