Сладких снов, моя горошинка, и увидимся за завтраком.
С любовью,
Малышка Кэнди
Вихрь образов закружился перед глазами Элис: младенцы в корзинках, необузданные принцессы и голубые платья, превращающиеся в орхидеи. Она вдруг ощутила страшный голод, взяла кекс, отклеила бумажку и вонзилась зубами в роскошную ванильную сладость.
Уснула она с крошками на лице, прижимая к груди записку Кэнди.
Кэнди налила воды в банку из-под протертых помидоров и полила травы, которые росли у нее в нише за раковиной. В воздухе разлилось благоухание свежего кориандра и базилика. Она поставила у чайника четыре чашки: супницу Джун, которую та любила называть «кофейной чашкой», металлическую походную кружку Твиг с отколотой эмалью – Твиг пила чай только из нее; собственную фарфоровую чашку на блюдце, которую Робин вручную расписала сиреневыми цветами совербеи, и простую маленькую чашечку. Вспомнив осунувшееся от горя лицо малышки, Кэнди взглянула на потолок. Интересно, нашла ли Элис кекс?
Она развешивала полотенца, когда спустилась Джун и зашла на кухню. В лужице света, отбрасываемого вытяжкой над плитой, на ее лице залегли глубокие тени.
– Спасибо, Кэнди. За кекс. Она улыбнулась, впервые за все время. – Джун потерла челюсть. – Меня жуть берет, как она похожа на них обоих, – дрогнувшим от слез голосом добавила она.
Кэнди кивнула. По этой же причине она пока была не готова знакомиться с Элис.
– Завтра попробуешь еще раз. Сама же нам вечно твердишь, что нельзя сдаваться.
– Но не так уж это просто, да? – пробормотала Джун.
Выходя из кухни, Кэнди потрепала ее по плечу. А на пороге своей комнаты услышала, как скрипнула дверца шкафчика, где хранилось спиртное. На памяти Кэнди Джун никогда не пила так много, как с момента, когда явилась полиция и принесла весть о гибели Клема и Агнес. У каждого свой способ сбежать от реальности; Джун находила его на дне бутылки виски. Ее собственная мать нашла его в зарослях дикой совербеи – по крайней мере, так считала Кэнди. А ее способом укрыться от реальности стала кухня Торнфилда, но прежде, чем это понять, она набила немало шишек.
Она закрыла дверь и включила лампу на прикроватном столике; комнату омыл мягкий рассеянный свет. В этой комнате было почти все, что Кэнди любила. Широкий подоконник у большого окна, где можно было сидеть, забравшись с ногами. Ботанические иллюстрации Твиг в рамках на стенах – все изображали один цветок, совербею. На рисунках стояли даты, и самый старый датировался днем, когда Твиг и Джун принесли Кэнди в корзинке домой. В углу стоял ее стул и стол, на котором лежали книги рецептов. Узкая кровать была покрыта пледом с узором из эвкалиптовых листьев: его связала Несс в подарок на восемнадцатилетие Кэнди. Несколько лет назад пришла открытка с небольшой банановой плантации в соседнем к северу городке: Несс писала, что купила там дом. Некоторые женщины приезжали в Торнфилд, пересиживали здесь и набирались сил, а потом уезжали. Другие – Твиг и Кэнди, к примеру – находили на ферме постоянное пристанище.