– Мы вынуждены отпустить вас, – сказала бабушка кухарке мадам Трамбле. – Я знаю, что вы хотели уехать в Тулузу к сыну. Теперь у вас нет причин откладывать переезд.
– Я бы так хотела остаться, мадам. Даже за маленькое жалованье, – плакала женщина. – Я работаю у вас с тех пор, как вы были невестой. Но я нужна внукам, ведь их мать так больна.
– Моя дорогая Трамбле. Вы были мне не только кухаркой, но и другом. Но я больше не в состоянии платить даже урезанное жалованье. Экономке тоже.
В итоге бабушка наняла женщину из Нуаеля в качестве универсальной домработницы на неполный рабочий день. Один день она убирала, один день пекла и варила рагу, один день стирала. И даже научила Камилль пришивать пуговицы и удлинять подол юбки.
Бабушка закрыла одно крыло шато. Затем отгородила еще несколько комнат. В конце концов в их распоряжении остались только собственные спальни и гостиная, где они обедали за круглым деревянным столом рядом с фортепиано. Бабушка продала последние из своих величайших сокровищ: гобелены XVI века с изображением дамы с единорогом, которые украшали вестибюль. Золотые и серебряные канделябры уже давно были проданы, а теперь она избавилась от столового серебра и фарфора.
– Кому нужны тридцать шесть столовых приборов Christofle[11] и Sèvres[12]? – фыркнула бабушка. – Мы едва себя можем прокормить, не говоря о том, чтобы устраивать банкеты.
В 1909 году камилль исполнилось пятнадцать. По этому случаю бабушка заказала торт с изысканной глазурью в местной пекарне. На полях позади шато Огюст подстрелил фазана, а экономка приготовила из него рагу. Бабушка открыла бутылку портвейна, чтобы подать к столу. Она хотела устроить в особняке последний праздник.
– Ты теперь молодая леди, Камилль, – сказала бабушка. – Жаль, у нас в погребе не осталось шампанского. Но этот портвейн даже лучше.
У бабушки в тот вечер было на удивление хорошее настроение. Она много разговаривала, искрилась таким отчаянным весельем, и Камилль сделала вид, будто наслаждается этим маленьким праздником, несмотря на то, что совсем скоро им предстояло покинуть шато.
Спустя неделю дом и вся немногочисленная мебель были проданы на аукционе. А через месяц они переехали в коттедж управляющего имением, расположенный в получасе ходьбы от шато. К нему примыкали сад и небольшой участок сельскохозяйственной земли. Это все, что осталось от владений Бомарше. Уже несколько десятилетий никакого управляющего имением не было и дом пустовал, клумбы покрылись сорняками, а по периметру сада рос колючий кустарник.