Азазель невыразительно улыбнулся. Сенаторы имели право запретить ему в одностороннем порядке получить контроль над пленницей. И ему пришлось бы доказывать, что она привязала себя к камню его родового дома и это накладывало на него некие минимальные обязательства.
А если бы и это не помогло, то оставался древний, как мир, способ. На короткий миг сталь обожгла холодом кончики пальцев.
Если бы ему этим утром сказали, что он будет готов на ритуальный полет, чтобы присвоить себе какую-то девчонку… В сугубо научных целях, ради благоденствия Чертогов.
Глава 5. Сложности перевода
Фелиция
– Ты очнулась? – какой у него глубокий голос. Только чуточку глуховатый.
Фелиция попробовал вспомнить, что рассказывал Анри о пресветлых сенаторах.
В центре Чертогов есть древо. По легенде, оно благословляет весь их мир. Но обмениваться с ним энергией могут немногие. Остальные получают недостающее сами, а также от семейного клана, к которому приписан регион. Все владеющие землями верховные семьи озабочены тем, как обеспечить нужное количество энергии и отправить своего главу в сенат, чтобы получить как можно больше влияния. В сенате заседают представители пяти наиболее влиятельных семейств.
Ага, аристократия – это не только расфуфренные и богатенькие лорды и леди, но и форма правления. Однако о сенаторах демон не поведал ничего. Возможно, и сам не знал подробностей.
Однако того, что услышала я и камни, более чем достаточно. Теперь другие хранительницы получат доказательства и смогут убедить императора изгнать светлых.
– А ты уверена, что в вашем мирке достаточно для это ресурсов? И кто встанет на вашу защиту, демоны? Зачем им это. Они никогда не претендовали на звание благородных спасителей человечества. Если бы не наше вмешательство, вас бы вырезали, как скот. Даже кости пошли бы в дело. Когда Бездной правили демиурги… вот это было время. Трубный глас, зовущий светлых воинов на бой, не умолкал.
– Ты… читаешь мысли?
Меня только что выпустил из своих объятий пушистый розовый туман, а вот действительно приняла холодно. Я нашла себя лежащей на каменном столе, больше похожем на жертвенник. Спину ломило. Руки и ноги не связаны. Сенатор, – почему-то не сомневалась, что этот самый, который вырвал у меня аметист, – сидел в кресле в одном метре от меня.
– Какая у тебя высокая чувствительность, – протянул белоснежный. – Ни один из нас не испытывал бы на твоем месте дискомфорта. Ты здоровый экзмемпляр или с позвоночником что-то не так? И, да, когда ты очень громко думаешь, то мне понятно, о чем.