Азазель и сам заметил неладное. Аметист заморгал часто-часто. Это было воспринято им одним и обозначало какое-то важное для Фиолетового дома событие. Одновременно в районе сердца два раза стрельнуло.
Надо не забыть и предупредить об этом своего лекаря. Тот настаивал, что Азазелю необходимого фиксировать малейшие признаки приближающегося перерождения. По возрасту ему давно следовало обновиться.
И тут Азазель, которого демоны прозвали ледяным герцогом, увидел то, от чего потерял самообладание и вскочил на ноги. С потолка в центр круга из родовых самоцветов опускались две аккуратные стопы. Беленькие, с розовыми пятками и ноготками, покрытыми разноцветной краской.
Он поднял глаза и уперся в женские коленки, сведенные вместе. Какие точеные лодыжки, а бедра – стройные и женственные одновременно… Посмотрел еще выше – и чуть не моргнул. Притом что ни монахом, ни аскетом себя не считал и в качестве любовниц отдавал предпочтение и демоницам, и пресветлым совершенно в равной степени. Чтобы не увлекаться.
От всего увиденного Азазель непроизвольно сглотнул. Девушка, юная блондинка, встала в круг двумя ногами. Ее нежную, но очень выразительную грудь прикрывали длинные, слегка вьющиеся пряди волос. А вот закрываться руками она сочла ниже своего достоинства. Наоборот, отставила одну ногу немного в сторону и с вызовом рассматривала притихших сенаторов.
Азазель понимал, что тишина продлится не более двух-трех секунд. Он разгадал замысел человеческого существа и не мог не восхититься смелостью этой смертницы. Нельзя позволить ей довести задуманное до конца, но и на корм собратьям он ее не отдаст.
– Позвольте, леди, я помогу вам?
Одним движением герцог вырос за спиной незнакомки и обхватил правую кисть, заставляя разжать пальцы. Девушка вздрогнула, как от удара хлыстом, и до Азазеля дошло, насколько она напугана. Он не удивился, когда разглядел камень, который малышка сжимала в кулаке. Аметист.
Глава 2. Девушка в кладовке
Леди Фелиция
Я, Фелиция Валентайн, дочь баронета, была вынуждена разоблачаться в кладовой, рискуя сбить на пол то круг перцовой колбасы, то большую банку с соленьями. Все потому, что природа наделила меня чересчур тонкой душевной организацией. Меня заботило, что подумают мои опекуны, когда я исчезну. Куда это годится, когда в закрытой изнутри комнате найдут роскошное платье с тонной бантов? Пустое, и никакой девицы.