– Не переживай, Джейкоб Уокер. Браконьерством не промышляю. Этот женьшень я абсолютно законно вырастила на своем участке. – Потом она снова обратилась ко мне: – Будто я хоть одной травинке в этих лесах могу навредить. Он – биолог. Работает на государство. Пора бы ему понять, что мы оба служим этой горе, только по-разному.
Биолог не отворачивался. Наши взгляды снова встретились: это длилось достаточно долго, чтобы суеверная тревога уступила место тревоге иного рода, и я сидела не в силах пошевелиться. Я приучила себя не расслабляться, поэтому не могла не заметить, если вдруг моя бдительность падала ниже допустимого предела. Почему меня так тронуло, что он подвинул стулья из прохода, облегчая путь пожилой женщине? Или меня тронуло уже то, что он поднялся с места? Сам знак уважения? Это ведь просто посетитель, который ест свой завтрак. Незнакомец, проявивший вежливость. Я всегда ужасно нелепо вела себя с мужчинами при первой встрече. Так что обычно просто игнорировала такого рода тревогу.
Но сегодняшний день оказался еще тяжелее, чем я ожидала. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел мою боль, и я опасалась, что мужчина за стойкой заметил навернувшиеся у меня слезы – и не только их, – прежде чем вернулся к своей тарелке.
Бабуля, похоже, не уловила моей реакции на Уокера. Она, как ни в чем не бывало, снова потянулась в недра своего кокона, будто я не моргала что есть мочи, чтобы заставить исчезнуть горячую влагу. Я отметила, что контуры губ биолога слегка смягчились, когда он оценил выражение моего лица. Но нельзя было показывать уязвимость. Если бы он вновь оглянулся, то увидел бы мои ясные глаза и стиснутую челюсть. Но он не оглянулся, а из очередного Бабулиного кармана появился свернутый лист бумаги. Бумага пожелтела и пошла пятнами, словно ее испачкали смуглые пальцы старушки. Но я уже успела понять, что работа с растениями, их выращивание и заготовка не могли не оставить следов на руках. В ее темных волосах блестело серебро седины. На щеках играл румянец, одежда была чистой. Кожа рук потемнела не от грязи. Скорее, земля таким образом отметила Бабулины заслуги, чтобы другие жители не сомневались в ее мастерстве.
– Все давно для тебя подготовлено. – Она протянула мне свернутый лист с таким значительным видом, что отказаться принять его я не могла.