Арендованный автомобиль пружинил на заросших травой кочках. Слоя высокой густой зелени между колесами оказалось достаточно, чтобы замедлить ход. Поток примятой травы с шуршанием проносился под шасси. Это было похоже на движение по воде. Я вела осторожно, проезжая рощи, поля и постепенно поднимаясь все выше. Перед склоном, около которого стоял дом Россов, дорога надвое рассекала заросший полевыми цветами луг. Слева от меня показался красный некогда сарай с тронутой ржавчиной жестяной крышей, а еще – яркий на общем фоне, бирюзового цвета старый пикап, который уже наполовину поглотила местная растительность. Окна и кузов почти полностью скрылись под лозами, оплетавшими автомобиль сверху донизу, словно природа специально следовала его контурам, превращая его в нечто зеленое и живое.
У обочины дороги в землю была воткнута табличка с надписью: «Нет ходу трубопроводу». От времени и непогоды она накренилась и выцвела. По дороге в город мне подобные уже попадались. Из нашумевших новостных репортажей я знала, что компании по добыче природного газа хотели проложить трубопровод от месторождений в Северной Виргинии в остальные части страны. Очевидно, у многих жителей в окрестностях горы Шугарлоуф эта идея не встретила одобрения.
Зарастающая дорога и старая табличка уняли мои волнения по поводу нечаянной встречи с другими людьми. Хотя кто-то здесь явно бывал время от времени. Наверное, Бабуля. В противном случае все бы тут окончательно заросло. Но когда я остановила машину перед домом, кругом стояли тишина и покой. Не дав себе времени собраться с мыслями, а то могла бы просто взять и вернуться по дороге обратно, я вышла из машины и захлопнула переднюю дверцу. Затем открыла заднюю и отодвинула куртку. Все это я делала быстро и уверенно, будто каждый день ездила в горы развеивать прах самого близкого человека.
Урна холодила мне руки. Я прижала ее к животу и закрыла автомобиль ногой.
Может, когда я расстанусь с прахом Сары, кошмары прекратятся. Спокойный сон был мне необходим, но в то же время пугал. Сейчас я, можно сказать, каждую ночь воссоединялась с ней. Но слово есть слово. Я не могла нарушить обещание, данное лучшей подруге, даже если ее последняя просьба разбивала мне сердце.
Хижина была построена давным-давно. Ее бревенчатые стены посерели и обветрились. Между ними тусклыми полосами проглядывали слои промазки. Но постройка казалась прочной. Простая квадратная конструкция с отлично сохранившейся металлической крышей. В пустоте, жившей у меня внутри со дня трагедии, эхом отозвались слезы Сары, когда я заметила возле входной двери пару красных резиновых сапог. Они, в отличие от сарая и стен хижины, сохранили яркость цвета. Я потеряла Сару. Сара потеряла мать. Ничуть не удивительно, что всепоглощающая пустота кошмаров не отпускала меня и наяву. На крыльце у входа в хижину в стороне от двери покачивались на ветру подвесные качели – одновременно и уютно, и душераздирающе.