Аделина Дюбуа. Да, то самое смутное воспоминание из детства. Мать называла ее "чудачкой", "затворницей", говорила, что она живет в какой-то глуши во Франции и "связываться с ней не стоит".
– Я… я почти не знала ее, – пробормотала Эмили. – Мы не общались.
– Это не имеет значения в данном случае, мисс Картер, – ответил нотариус, его голос звучал сухо и профессионально. – Мадемуазель Дюбуа составила завещание много лет назад, и вы указаны в нем как единственная наследница. Она оставила вам свою недвижимую собственность.
– Собственность? – Эмили почувствовала, как земля уходит из-под ног. – Что именно?
– Дом, мисс Картер. Дом под названием «Ла Гранж Нуар» – «Черная Ферма», если переводить дословно. Он расположен в деревне Сен-Нуар, в регионе Дордонь.
В трубке повисла тишина, нарушаемая лишь слабым шипением международной связи и стуком дождя по окну. Дом. Во Франции. От тети, о которой она ничего не знала.
– Дом? – переспросила Эмили, не веря своим ушам. – Но… почему я? Почему не кто-то… местный?
– Воля усопшей, мисс Картер, – ответил нотариус. – Она была женщиной… своеобразных взглядов. Связей в деревне у нее было немного. Ближайшие родственники, кроме вас, не установлены или уже умерли. По закону и по завещанию, дом переходит к вам. Вам необходимо будет приехать в Бордо для оформления документов и принятия наследства. Есть определенные формальности, налоги… но сам дом свободен от долгов. Он… требует внимания.
В его последних словах прозвучала осторожность, почти предостережение.
– Требует внимания? – переспросила Эмили.
– Дом старый, мисс Картер. Очень старый. И стоял пустым последние… много лет. Мадемуазель Дюбуа жила там одна до самой смерти, но последние годы редко выходила. За ним не ухаживали как следует. Вам нужно будет осмотреть его и решить, что делать: принять в собственность, продать или… отказаться.
Отказаться. Продать. Принять. Слова крутились в голове, смешиваясь со стуком дождя. Дом во Франции. Неожиданный шанс. Бегство. Бегство от этой серой коробки, от работы, которая душила, от воспоминаний о Джейке, от самой себя. Возможность начать все заново. Пусть даже с ветхого дома в глухой французской деревне. Это звучало как безумие. И как единственный лучик света в ее персональном нью-йоркском мраке.
– Месье Лефевр, – сказала она, и голос ее внезапно окреп, – я приеду.