Не уверен, что это здесь к месту, но меня всегда почему-то напрягало выражение «выпить таблетку». Мы можем выпить воду, сок, да что угодно жидкое. Но…таблетки? Они ведь твёрдые, значит, их не выпивают. Их принимают внутрь, проглатывают, но уж точно не пьют. Разве что запивают.
Мой взгляд метнулся к таблетке от давления и стакану воды, стоявшему тут же рядом, на столе. Этот стол стоял здесь столько, сколько я себя помню. Маленький, но всё необходимое бабушке на нём спокойно умещалось. Дело в том, что бабушка была парализована уже целых девятнадцать лет. Девятнадцать, мать их, лет! Я даже представить не могу, чтобы подобное случилось со мной. «Да и она не могла», – думал я, каждый раз смотря на то, как она дотягивается своей слабой рукой до тяжёлого чайника с горячей водой, а вторая рука мёртвым грузом покоится у неё на коленях. И ладно, если бы бабушка могла ходить, но нет. Сука-болезнь решила иначе, и лишила бабушки такой способности, парализовав вместе с левой рукой и левую ногу.
– Не понимаю, за что со мной так, – порой говорила она мне. – Никогда никому ничего плохого не делала. По жизни всем помощницей была.
Я тоже не понимал, особенно после её рассказов о том, как она с подружками по молодости разные добрые дела творили, но мог ли вообще? Такая уж штука, наша жизнь. И сложная, и временами скотски несправедливая. Поток моих мыслей прервала соседка:
– Мне сейчас надо отойти, а ты посиди с ней. Я скоро приду. – Она уже начала уходить, но остановилась и добавила: – Скорую там ещё высматривай, хорошо?
– Хорошо.
Она ушла к себе в квартиру, а я сел на старое скрипучее кресло, на котором так любила сидеть моя мама, когда мы с ней приезжали сюда. Я обычно сидел на маленьком деревянном стуле рядом, ну или стоял. Бабушка взглянула на меня и начал что-то с большим трудом выговаривать. Я наклонился ближе и прислушался, но хоть убейте, ни слова не понял. Мне было очень гадко. Я не знал, что делать.
«Ну не могу же я игнорировать её попытки говорить!»
Мысль казалась правильной, так что я встал с кресла, которое сразу же издало громкий скрип и подошёл к бабушке, опустившись у дивана на одно колено и наклонившись поближе к её лицу. Закрыл глаза и снова прислушался…
– Ты…как… Ты как?.. – кое-как разобрал я, а потом открыл глаза.
– Хорошо. – Я кивнул головой. – Я хорошо. – И улыбнулся, взяв её за руку. Ту, что не парализована, чтобы она почувствовала меня.