Габриэль аккуратно достал инструмент и вытащил часть пола. Внутри – маленькая шкатулка. В ней… игла. Со следами чего-то тёмного.
– Яд, – выдохнул комиссар. – Всё было устроено как ловушка?
– Не просто ловушка, – вмешалась Наэль. – Манипуляция. Её заставили встать на это место. Кто-то знал, что она будет одна, и как она себя поведёт.
Комиссар вытащил блокнот, всё ещё переваривая услышанное.
– То есть, вы утверждаете, что убийство было не спонтанным, а заранее спланированным, с инженерной точностью?
– Почти как театральная сцена, – добавил Габриэль. – Актёр – убийца. Сценарий – всё, что мы видим. А публика – мы. Мы пришли по следу, который он оставил намеренно.
Николо присвистнул:
– Могу я теперь получить бейджик «почётный сыщик короны»?
Комиссар усмехнулся:
– Вы удивляете меня, ребята. Вы раскрыли то, чего мои офицеры даже не заметили.
Он подошёл к двери и повернулся:
– Пожалуй, вы мне нужны. В этом деле замешан кто-то куда более опасный, чем просто ревнивый супруг или маньяк. Здесь… игра. И, похоже, вы только начали в неё играть.
Трое переглянулись. Взгляд Габриэля стал жёстче.
– Мы сыграем. Но по своим правилам.
ГЛАВА XIV. ТЕНЬ В СНОВИДЕНИИ
Утро было обычным – прохладным, сырым, пропитанным лондонским воздухом. Габриэль проснулся не сразу, сон ещё держал его за запястье. Но привычка была сильнее. Он поднялся, натянул рубашку и вышел на кухню.
Там все замерли. Отец с газетой в руках, Эмили с чашкой чая, мать – с лёгкой дрожью в пальцах. Даже тишина как будто напряглась.
– Что?.. – начал было Габриэль.
Отец молча повернул к нему газету. На первой полосе жирными буквами:
> «ТРОЙКА ЮНЫХ РАССЛЕДОВАТЕЛЕЙ. СМЕРТЬ. ЖИВОПИСЬ. ЗАГАДКА»
>
> Габриэль Смит, Николо и Наэль Идальго
Глаза Эмили наполнились то ли гордостью, то ли страхом. Мать прижала ладонь к груди. Отец выпрямился и сказал:
– Ты знаешь, чем занимаешься. Никто не будет тебя останавливать. Но ты сам понимаешь, куда лезешь.
Габриэль кивнул. Он знал.
…
В университете на них оборачивались, как на звёзд. Вокруг них было как будто невидимое поле внимания. И если раньше это внимание выражалось в любопытстве и симпатии, то теперь – в восхищении и недоумении.
Николо, как обычно, не терял самообладания. Он подошёл к преподавательнице истории, той самой, в которую был влюблён. Высокая, с грацией и умом, она сегодня была особенно красивой.