Габриэль кивнул, но внутренне чувствовал: отец что-то скрывает. Было в его голосе напряжение. Словно тень легла на последние слова.
После ужина Эмили подошла снова:
– "Пойдём с нами по магазинам завтра? Нам нужно выбрать платья и костюмы. Ты же помнишь – у Наэль день рождения. Бал."
– "Конечно. Каждый повод провести с вами день – подарок."
Ночь прошла под мысли, тревожные и навязчивые. Но Габриэль уснул.
Утро встретило его запахом свежего хлеба и голосом Эмили:
– "Просыпайся, Габи. Пора."
Они пошли вместе – Эмили, Наэль и он. Прогулка по магазинам, шумные улицы, витрины, звон колокольчиков. Наэль держалась ближе к Эмили, говорила тише, её скромность сегодня была особенно заметна.
– "Ты в порядке?" – спросил Габриэль, когда они остались наедине у витрины.
– "Я просто… немного волнуюсь. Завтра… все взгляды будут на мне. Это… немного давит."
Он улыбнулся, мягко.
– "Ты всегда справляешься. Не забывай, ты сильнее, чем кажешься."
Она покраснела, опустив взгляд.
– "Спасибо, Габи. Ты всегда это говорил. И я… всегда это помнила."
Скоро начало вечереть. Город окрасился в оттенки стали и угля. Они вышли из последнего магазина, и Габриэль настоял:
– "Садитесь в карету. Я пройдусь. Немного воздуха."
– "Будь осторожен," – сказала Наэль, чуть сжав его ладонь.
Он кивнул и пошёл пешком. Камни мостовой были влажными, туман опускался всё плотнее. Над крышами собирались тучи.
И вдруг… звук шагов. Тяжёлых. Медленных. Громоздких.
Габриэль остановился, прислушался. Позади – силуэт. Мужчина в длинном тёмном пальто, шляпа скрывает лицо. Габриэль резко обернулся – слишком поздно.
Удар. Тупой. Глухой. Боль в затылке пронзила, как вспышка.
Он пошатнулся, видел, как с другого рукава незнакомца блеснул нож.
Мир начал терять краски. Улицы дрожали, словно отражение в воде. Он слышал только собственное дыхание – и грохот пульса в ушах.
Последнее, что он заметил – острые глаза, полные ненависти, и капли дождя, стекающие по его лицу, смешиваясь с кровью.
Тьма накрыла его, как чёрное покрывало, и Габриэль исчез внутри неё… габриэль чувствовал каждую каплю что на него капала и от без действия становилась все хуже и хуже единственное на что у него хвотило сил было оперется на руку что бы встать но… было без успешно страх того что он доберется до его близких окутал его пеленой будто снег