Моя смена закончилась в семь утра. Я дошла до дома пешком. Живу неподалеку от больницы. Приняла душ, позавтракала и задремала. Разбудила меня Фрэнсис. Предложила встретиться после обеда и прогуляться в парке. Мы видимся с ней лишь, когда наши смены совпадают, и мы обе свободны на следующий день. Фрэнсис работает на полставки в военном госпитале, куда просто так не попасть. Но ее бывший муж – бывший военный. Получает она больше меня, а работает вдвое меньше. Но у нее еще подработка в хирургии Святого Павла.
Когда на очередной остановке в салон входит грязный мужик, весь в черном, я отворачиваюсь к окну, чтобы не привлекать к себе внимание, и сажусь на край, чтобы он не сел рядом. Отлично, он приземляется рядом с какой-то пожилой дамой. Той явно неприятно. Она едва сдерживается и не корчится от отвращения. Достаю телефон и пишу Фрэнсис.
Чертовски необходима доза кофеина! А еще затычки для носа. Почему люди такие свиньи?
На экране появляются бегающие точки, а затем три смеющихся смайлика. Следом вылетает сообщение.
В 14:30 у Гильермо?
Отвечаю, что согласна, и убираю телефон в сумочку. Поднимаю взгляд. Высокий бородатый мужик в грязном строительном комбинезоне таращится на меня со звериной ухмылкой. Пожирает глазами и играет бровями. Боже, чувак, у тебя аппетит не по карману. Показываю средний палец и ухмыляюсь в ответ. Черта с два я когда-нибудь отдамся похотливому мексикашке.
Телефон вибрирует, я вынимаю его снова и вижу, что встреча с тем, кто делает меня чуточку богаче, откладывается.
– И что ты мне предлагаешь делать, придурок? Скитаться по жаре в центре еще полчаса?
Не замечаю, что говорю вслух. И женщина рядом косится, но молчит. Весь автобус слышит ругательства. А мне плевать. Ненавижу непунктуальных людей. Если договорились на определенное время, так будь добр прийти вовремя. Это такое неуважение. Постоянно надо подстраиваться под опоздавших. Я трачу, между прочим, свое драгоценное время, а кто-то так легко пишет, что задержится и надо его подождать. Все же, скрипя зубами, отвечаю, что ничего страшного. Но это неправда. Разве приходится выбирать, если на горизонте маячит собственная машина?
Скоро моя остановка. Встаю и продвигаюсь к выходу, прижимая сумку плотно к телу, чтобы обезопасить от воров. Там драгоценный товар. Люди толпятся, приходится распихивать их, чтобы добраться до дверей. Кто-то наступает мне на ногу, я недовольно фыркаю. Стараюсь вовсе не дышать, но, кажется, уже пропиталась вонью. И когда, наконец, оказываюсь на улице, долгожданный вдох не дает наслаждения. Воздух сухой и горячий, обжигающий легкие. От асфальта поднимается жар. И будто воздух плавится. Автобус издает недовольный шикающий звук, выбрасывая пары черного дыма, и удаляется, увозя с собой грязных мигрантов.